Мой дом на колёсах

Дурова Наталья Юрьевна

— Сколько в году Новых годов? Папа, сколько?

— Один, только один, Михайлушка!

— А я думал завтра Новый год! Ты свернул карту значит, приедет мама.

Приедет

мама на выходные дни. Они быстро промелькнут, и снова вагонная дверь будет ей напоминать дом. Будет тревожно и грустно, а рядом работа, живая, разноголосая, которой нет дела до маминых горьких дум, этой живой работе нужны забота и участие, врачевание и строгость, чтобы потом получилась в цирке складная сказка.

Кажется, тепловоз сбавил ход, или мне только почудилось торможение. Насторожились собаки, замерла лисица, и как-то сразу притих весь вагон. Толчок, остановка. Открываю дверь. Платформа.

— Скажите, где мы?

— Горький, товарная станция.

— Наконец-то!

— Как доехали? Ветврач нужен? Живность в порядке?

— Да-да. Только очень устали. Нельзя ли поскорее разгрузить?

— Хлеб-соль и радость мы разгружаем в первую очередь.

— Два

вагона, платформа под разгрузку. Четвёртый путь. Будьте осторожны: цирк!

Потом в полночь, устроив всех в цирковой конюшне, сложив телогрейку в сундук и отмыв руки от копоти и пыли, я буду на телеграфе. Ты, конечно, ещё не спишь. Папа только пришёл со спектакля, и ты его ждёшь, маленький сын артистов, с нарушенным режимом дня. Это очень плохо, что ты поздно засыпаешь. Но как хорошо, что Миша Болдуман, мой сын, называет меня мама-Болдумама.

— Михайлушка! Это я мама! Я скоро приеду. Что?! Кто тебе это сказал?

— Телефон. Сначала междугородная, а потом твой голос. Папа мне объяснил, что вы разные артисты. Он народный, а ты междугородная. А я сразу понял, ведь так по телефону говорят.

— Спокойной ночи, мальчик! Я скоро приеду.

Потом, покачиваясь от непрошедшей привычки двигаться на ходу поезда, я возвращаюсь в цирк. Иду, улыбаясь новым улицам, тёмным силуэтам домов, ярким звёздам.