Мой дом - пустыня (сборник)

Хаидов Аллаберды

— Ну что ж, дал слово — держись, — вздохнул Ораз. Ленгер-ага предложил часок отдохнуть возле старой стены.

— Ибрагим, может, твою картошку можно есть? Прихвати с собой килограмма три-четыре.

— Хорошо, Ленгер-ага, что напомнили, картошка на горе не то, что в низине. Совсем другой вкус.

Халык попросил пойти с Ибрагимом.

— Эх, как говорится, «пусть бы гость лишь воды попросил». Если хочешь посмотреть на картошку, что ж, пойдем, Халык-джан.

Едва они миновали вершину, перед ними открылся широкий пологий склон, поросший низкими кустами картофеля с желтовато-зелеными листьями.

— А у нас в селе растет совсем другая картошка, — заметил Халык.

— Конечно,

другая. Там хоть изредка, но картофель поливают. А эта называется богарной. Ее сажают в землю, напившуюся зимними и весенними дождями. Урожай бывает меньше, но эти посевы обходятся без воды.

— Ибрагим-ага, если можно сеять и не поливать посевы, то почему не сеять на всех землях?

— Не на всех землях можно сажать богару. Ее сажают у подножия гор — там, где особенно много дож девой воды, и еще почва должна быть рыхлой.

Они принялись копать картошку. Несмотря на невзрачную ботву, урожай оказался больше, чем думал Халык. Где бы он ни копнул, везде попадались картофелины с его кулак. Вдруг взгляд Халыка упал на огромный след.

— Посмотри-ка, Ибрагим-ага, этот след, — сказал мальчик.

— Похоже на след собаки, только очень большой.

Ибрагим подошел. Брови его поползли вверх от удивления, а потом он вдруг сильно побледнел.

— Это след тигра, Халык.

Захватив картошку, они быстро пошли к тому месту, где их ожидали Ленгер-ага и Ораз. Увидев бледного Ибрагима, лесник понял: что-то случилось.

— Там тигр.

Ленгер-ага, выяснив, что их пугали следы тигра на картофельном поле, успокоился.

— Не бойтесь. Хищники, почуяв человека, уходят от него, уступая ему дорогу.

Ленгер-ага попросил, чтобы ему показали следы. Он долго рассматривал их. Следы в диаметре 15 сантиметров. Зверь хромал на переднюю правую лапу — отчетливо отпечатались следы трех лап.

След шел к одинокой арче. Направляясь по следу, Ленгер-ага зарядил ружье жаканами. И посоветовал Ибрагиму сделать то же самое. Он предложил

Оразу и Халыку не ходить к арче, а вернуться назад и ждать. Но те не отставали. Когда до арчи оставалось двадцать шагов, Ленгер-ага остановился и, подняв с земли камень, бросил его в дерево. Он, готовый, каждую минуту к встрече с тигром, держал палец на курке. Ибрагим тоже готов был в любую минуту принять удар. Халык вооружился охотничьим ножом. А у Ораза с собой не было ничего, кроме фотоаппарата, и он, замерев от страха, приготовился снимать.

Из-под арчи тигр не вышел, сколько ни бросали туда камней. Ясно было, что тигра там нет. Ленгер-ага пошел к дереву первым.

— Ибрагим, ты здесь разводил костер и пил чай?

— Именно так, яшули.

— Ты ел жареное мясо и чурек, так?

— Именно так, яшули.

— А после тебя здесь был тигр, — сказал Ленгер-ага, разглядывая на земле мельчайшие кусочки кости. — Смотрите следы: поверх туфли Ибрагима — лапа тигра. Он шел следом за тобой.

Ибрагим не мог скрыть своего испуга.

— Ты не бойся, — подбодрил его Ленгер-ага. — Если ты будешь такими глазами смотреть вокруг, что же тогда им делать? — И он кивнул на притихших Ораза и Халыка. — Тигр шел сюда от арчевника. Видимо, он несколько часов следил за Ибрагимом, а потом, когда тот ушел, приковылял сюда подобрать остатки его обеда. Должно быть, это мой тигр. Он попал ко мне маленьким тигренком, вырос у меня, а потом я выпустил его в горы. Если б он не знал людей, то не стал бы ходить за Ибрагимом. Ему плохо — и он ищет поддержки у человека.

Ленгер-ага пошел по следу тигра в обратную сторону. Все двинулись за ним. Лесник показал место, где лежал тигр. Потом снова вернулся к привалу Ибрагима. Отсюда след зверя шел точно по следу человека. Ибрагим отдыхал на валуне, и тигр останавливался

здесь же. Ленгер-ага решил попытаться найти тигра и помочь ему. Зверь явно болен.

— Какую мы помощь ему окажем? Если мы найдем его, или он нас покусает и мы его пристрелим, или еще что-нибудь похуже... — проворчал Ораз, с тоской глядя в долину, где осталась его палатка.

— Мы во всем должны подчиняться яшули, не так ли? — спросил Ибрагим, обращаясь к Халыку.

— Только так, — ответил Халык, пальцем пробуя лезвие своего ножа.

Осмотрев следы у валуна, Ленгер-ага обратился к Ибрагиму:

— Здесь ты сидел и смотрел на поле, на котором пасся джейран или заяц. Ты долго следил за ним, может быть, час, а потом выстрелил. Только не помню, с какой стороны вчера после полудня дул ветер, а?

— С севера, — быстро ответил Халык.

— Почему ты так думаешь?

— К истоку ручья мы подъехали с севера. Мы ехали тихо, а пыль догоняла нас и засыпала мне всю голову.

— Верно... Так если ветер дул с севера, пасшееся здесь животное не чуяло твоего запаха, и ты мог сидеть и следить за ним сколько угодно.

— Вчера здесь паслись три горных барана.

По правую сторону ущелья протянулся овраг. Самый глубокий овраг в окрестностях. Сюда стекают все дождевые потоки. На склонах зеленеют арчи, а дно заросло ежевикой и ветвистыми горными кленами — трудно найти более удобное место, чтоб укрыться от посторонних глаз. Лесник огляделся и увидел орла, высоко парившего над оврагом. И вдруг орел резко пошел вниз, и в тот же миг из оврага взмыли вверх два орла-могильника. Ленгер-ага встревожился: «Неужели наш тигр распрощался с жизнью или там есть какая-то мелкая падаль?»

— Вы тут немножко подождите, я тотчас же вернусь, — обратился лесник к своим спутникам.

Следы вели прямо к оврагу. Стоя на краю, Ленгер-ага посмотрел вниз — ничего, кроме темных зарослей ежевики, да горных кленов, словно бы в удивлении раскинувших ветви, да огромных валунов, навороченных дождевыми потоками. Не видно и орла. Ленгер-ага поднял ружье и выстрелил. Хлопая крыльями, орел взлетел со дна оврага. Ленгер-ага заметил точку, откуда поднялась птица, и стал спускаться, чтоб узнать, что ее там привлекло. На ружейный выстрел прибежали обеспокоенные спутники Ленгер-аги, но, увидев, его, неторопливо спускающегося в овраг, они остановились наверху. На том месте, откуда взлетел орел, были следы запекшейся крови. Здесь отдыхал раненый козел. Потом, теряя каждые пять-шесть метров по капле крови, он ушел. Дальше кровь капала все реже, потом исчезла. Выяснив, что хромой тигр пошел за козлом, Ленгер-ага возвратился к ожидавшим его друзьям, и они наконец-то отправились к Красной скале. Через заросли полыни они двинулись к самой высокой точке горного хребта. Высокая полынь хлестала по ногам. Запах ее настолько сильный и пряный, что невольно стараешься захватить легкими побольше горьковатого воздуха. Тут и там прижимаются к земле деревья арчи. С годами ствол арчи становится толще, но ветви тянутся не вверх, а в стороны. Она как будто жмется к земле — слишком много солнца и мало влаги. По ночам в зарослях полыни пасутся дикие горные бараны — джейраны. Они значительно крупнее домашних и очень быстры. Он то и дело поднимает нос, принюхиваясь к ветру. Издалека почуяв хищника или охотника, вожак предупреждает стадо тихим блеянием. Неслышно, по одному бараны выходят из-под деревьев и переходят на новое место. Если они почуют преследователя, то срываются с места и уносятся со скоростью камня, выпущенного из пращи. На горе Дегирмен очень много джейранов, но их трудно увидеть — они осторожны. И тем не менее наши путники видели с десяток джейранов. Первым их заметил Халык, правда, он принял их за отбившихся от отары овец.