Мой домашний динозавр
Шрифт:
Наконец они отправились по тропинке вниз. Впереди Керсти с небольшим мешком, чтобы складывать туда то, что найдут. Следом мама, держа за руку Энгеса. И последним, тяжело ступая, — Ворчун, с большим мешком и клубком веревки, чтобы делать вязанки из плавника. Волны все еще были очень сильными, их гребни вздымались высоко, но уже в некотором отдалении, так как наступило время отлива. Покрытый галькой берег как всегда был пустынным. Только две серых вороны что-то клевали у самой границы прилива. Увидев Керсти,
— Идите смотрите! — крикнула Керсти. — Быстрее!
— Что там? — отозвалась мама.
— Не знаю. Похоже на громадный кошелек русалки.
Энгес примчался на своих коротких ножках. Он критически посмотрел на находку. Вороны не успели ее повредить.
— Я не знал, что бывают гигантские русалки, — сказал Энгес.
— Морская собака такой большой быть не может, — сказала подошедшая вместе с Ворчуном мама. — Он раз в двадцать больше обычного кошелька русалки. Как ты считаешь, отец? Может, это яйцо какой-нибудь другой громадной акулы?
— Хватит вопросов, — сказал Ворчун. — Мы здесь для того, чтобы собирать дрова, так что давайте займемся делом. Этот ледяной ветер пробирает меня до костей. — Он пнул находку ногой. — Что бы это ни было, нам от него никакой пользы, — добавил он и зашагал дальше. Мама пошла за ним.
— Оно шевельнулось! — прошептала Керсти.
— Еще бы, — сказал Энгес, — это Ворчун его пнул.
— Нет, после этого. Я заметила, по нему будто дрожь прошла.
Энгес уставился на гигантский кошелек русалки.
— Сейчас не дрожит, — сказал он. — Наверное, он умер. Наверное, Ворчун его убил. — Он посмотрел на сестру и увидел, что она чуть не плачет. — Это всего-навсего яйцо, — решил он ее утешить. — Яйца не чувствуют. Мама варит их на завтрак, и они ничто не чувствуют.
— Ничего не чувствуют, — поправила его Керсти.
— Вот я и говорю. — Энгес вздохнул. — Иногда мне кажется, что я старше тебя.
— Еще чего! — фыркнула Керсти. — Ты на три года моложе. Держи-ка мой мешок. — Она наклонилась и подняла яйцо. Оно было тяжелым, даже тяжелее большой коробки с печеньем.
— Ты что, собираешься его нести домой? — Да.
— Куда же ты его положишь?
— В ведро с водой. Может быть, оно еще живое. Может быть, из него еще кто-нибудь появится.
— А что мама скажет?
— Мама не узнает.
— Она спросит, что у тебя в мешке.
Керсти на мгновение задумалась и сказала:
— Водоросли. Ворчун удобряет ими землю в саду, — и положила поверх яйца немного пузырчатых водорослей.
На обратном пути Ворчун все роптал на то, как ему тяжело нести вязанку с плавником. Наконец они поднялись по тропинке на вершину скалы, и дети сразу пошли в сад. Это был маленький лоскут земли с наветренной стороны дома. Здесь дедушка выращивал овощи, не переставая ворчать о том, какая бедная здесь почва, какая
Керсти кинула водоросли в компостную кучу, налила в ведро воды и осторожно опустила туда гигантский кошелек русалки. Он был слишком велик, чтобы погрузиться полностью, и два его усика уныло торчали над водой.
— Слишком большое, — сказал Энгес.
— Сама вижу, глупый, — сказала Керсти. — По крайней мере, оно не высохнет.
— А если оно уже погибло?
— Неизвестно.
— Скоро погибнет.
— Почему?
Энгес вздохнул:
— Оно ведь из моря. А здесь вода из крана. А ему нужна соленая вода.
— Энгес! — воскликнула Керсти и обняла его. — Какой ты умный!
— Я знаю.
Убедившись, что мамы поблизости нет, Керсти принесла из кладовой банку с солью и щедрой рукой насыпала ее в ведро. Она сосредоточенно следила за усами, но они не шевелились.
— Ему не хватает места, — сказала она. — Придумала! Ванна!
День тянулся медленно, но к его концу им повезло. Мама приняла ванну, закончив утреннюю работу по дому. Ворчун, когда его спросили, от ванны отказался, заметив, что слишком часто мыться — плохо для кожи, и к тому же вода всегда или слишком горячая, или слишком холодная. Так что остались только дети. Мама помыла Энгеса перед сном, и настала очередь Керсти.
Мама отвела Энгеса вниз, обсушить возле камина; там же сидел и Ворчун, слушал радио (он включал его на полную громкость, так как стал глуховат) и был недоволен программой.
Керсти действовала быстро.
Первым делом она спустила оставшуюся после Энгеса воду в ванне. Потом она закрыла ванну затычкой, открыла кран с холодной водой, на цыпочках спустилась вниз и проскользнула в сад. Скоро она была опять в ванной, держа гигантский кошелек русалки в обеих руках и жестянку с солью под мышкой. Она осторожно опустила яйцо в воду, добавила на всякий случай горячей воды, высыпала из банки всю соль, закрыла краны и вышла из ванной комнаты, закрыв дверь.
Посреди ночи Керсти проснулась и не могла устоять, чтобы не открыть дверь в ванную и заглянуть туда. Пакет неподвижно лежал на воде.
— Глупая! — сказала она сама себе, идя в спальню. — Наверное, это всего-навсего комок водорослей. Утром, пока все еще будут спать, я выну его и выброшу в компостную кучу.
Утром Керсти тихо пробралась к ванной. Только она взялась за дверную ручку, как ей показалось, что изнутри донесся какой-то звук. Керсти наклонилась и прижала ухо к замочной скважине. Она услышала тихий всплеск, будто маленькая рыбка играла на поверхности воды, а потом слабый, похожий на чириканье, писк, будто птенец пробивается сквозь яичную скорлупу.