Мой друг Тарантино
Шрифт:
— Надо ее связать.
Антон посуровел, приняв мое вмешательство за оскорбление: и в самом деле, чего это я указываю такому крутому парню? С перепуганной девчонкой он и сам как-нибудь справится. Заглянув в один из ящиков стола, Антон извлек бечевку и связал Татьяне руки, а из кухонного полотенца соорудил кляп. Когда мы уходили, женщина выглядела не слишком счастливой, но отчетливо с облегчением вздохнула.
— Как мы найдем эту Леру? — спросила я, когда мы вновь оказались в машине.
— Попробуем установить адрес по номеру телефона.
— А это возможно? — Вновь тот же взгляд в ответ. Наверное, я много болтаю,
— Есть на удивление простой способ, — вдруг ответил Антон, когда я про свой вопрос и думать забыла, и добавил:
— При условии, что нам повезет, конечно.
Миновав проспект, мы свернули к Главпочтамту, здесь Антон притормозил и, не сказав ни слова, покинул машину. Я прикидывала, что ему могло понадобиться в этом месте, а завидев в его руках телефонную книгу города, когда он вновь появился, тяжко вздохнула:
— Способ действительно простой, но при этом страшно утомительный. И еще вопрос, обнаружим ли мы в этом талмуде нужный телефон.
Проехав чуть дальше и приткнувшись в тени разросшейся акации, мы принялись осваивать справочник, разделив его примерно на одинаковые части.
Честь открытия принадлежала мне. Где-то на двадцатой минуте, когда меня уже начинало мутить от цифр, я обнаружила нужный номер. Зарегистрирован он был на имя Зельцмана П. В., проживающего на улице Южной, дом пять.
— Южная? Это где-то в пригороде, — кивнул Антон и начал разворачиваться.
Южная была одной из немногочисленных улиц так называемой Осиповки — когда-то это была деревня, но уже лет пять она находилась в черте города, однако продолжала выглядеть дачным поселком, хотя добраться сюда можно троллейбусом и всего минут за двадцать. На машине мы преодолели расстояние за десять минут и вскоре выезжали на Южную.
Слева пятиэтажные дома с одинаковыми застекленными лоджиями и чахлыми деревцами, справа частный сектор, сады, цветы в палисадниках, подметенные дорожки и лай собак из-за заборов. При мысли о собаках я поморщилась. Улица плавно заворачивала к реке, мы свернули и увидели дом номер пять, низкий заборчик, калитку. К крыльцу вела выложенная плиткой тропинка. Мы проехали еще метров триста и остановились.
— Войдешь через калитку, — сказал Антон. — Позвонишь, если она здесь, наплети что-нибудь, мне понадобится минут десять.
— А если она не одна? — забеспокоилась я, имея в виду какого-нибудь добермана.
— Мне еще раз повторить?
— Без надобности.
Я направилась к калитке, мысленно вынося приговор мужской половине человечества, все они… неумные люди. Толкнула калитку, и она легко поддалась. Каждое мгновение ожидая появления четвероногого друга, я прошла к крыльцу, поднялась на ступеньки и позвонила. В доме стояла тишина, так что я даже подумала, что явились мы сюда напрасно. Если Лера и пряталась здесь, то успела сбежать. Не буду утверждать, что это особенно огорчило меня, по моему мнению, мы напрасно теряем драгоценное время, однако я продолжала давить на кнопку звонка и даже заглянула в окно, пытаясь что-нибудь рассмотреть сквозь тюлевую занавеску.
В этот момент дверь совершенно неожиданно распахнулась, и я увидела Антона.
— Здесь есть черный ход, — милостиво
Рядом лежал открытый чемодан, разбросанные в спешке вещи. Стало ясно: после звонка соседки Лера, поразмыслив немного, решила сменить пристанище. Мудрое, но несколько запоздалое решение.
Войдя в комнату, я привалилась к стене, избрав в предстоящей беседе роль статиста без слов, Лера подняла голову и, заметив меня, вроде бы удивилась.
— Это вы приходили к соседке? — спросила она тихо. Я кивнула, потому что вопрос адресовался мне. — Она не знала, где я… как же вы…
Антон пододвинул стул, сел на него верхом и заявил:
— Меня зовут Антон Лобанов. Муж что-нибудь говорил обо мне?
Лера нахмурилась, затем глаза ее удивленно распахнулись, и она торопливо ответила:
— Да. Конечно. Вы ведь дружили? Воевали вместе.
— Точно. И Витька мне спас жизнь, так что бояться тебе совершенно нечего.
Теперь она вроде бы растерялась, перевела взгляд с него на меня и неуверенно спросила:
— Зачем вы меня искали?
— Вообще-то мы ищем мою сестру, — ответила я, так как вопрос вместе с заинтересованным взглядом опять-таки адресовался мне.
— Сестру? А я здесь при чем?
— Это вот у него спрашивай, — кивнула я на Антона.
— Ты знаешь, где Виктор? — подал он голос.
— Нет, — покачала головой Лера. — Три недели назад он ушел на работу, как обычно, и больше не вернулся.
— Он работал у Щербатова?
— Да. Хорошая работа, платили прилично, сутки отдежурил, двое дома. Я сначала радовалась… дура…
— А отчего радоваться перестала?
— Значит, было отчего, — зло ответила Лера.
— Ты уж не держи в себе, поделись, — усмехнулся Антон. Лера закусила губу и с минуту смотрела в пол, пытаясь справиться со слезами, голос дрожал, когда она заговорила вновь.
— Он… у него женщина появилась.
— А работа здесь при чем? — удивился Антон. — Или она на работе появилась? Лера пожала плечами:
— Откуда мне знать? Витька со мной не откровенничал. Месяца два назад я стала замечать… на работу — как на праздник. То за одного работает, то за другого… А дома лежит, в потолок смотрит, а я вроде мебели. Потом мне соседка сказала, что видела его с какой-то рыжей девицей. Возле ресторана, он ей из машины выходить помогал. Я себя уговаривала, мало ли кого он на работе возит, но он вовсе перестал обращать на меня внимание. И… я не Выдержала и закатила ему скандал. Про рыжую эту, что все про них знаю… А он побелел весь и… сказал, что я… В общем, он ужасно со мной разговаривал, грозил даже, если я хоть слово о ней скажу, он мне язык вырвет. — Лера заплакала. — Потом успокоился, стал меня уговаривать, это совсем не то, что я думаю, ничего у них нет… Мы вроде бы помирились, но все еще хуже стало. Дня не проходило, чтоб не скандалили, и однажды он мне сказал: «Я люблю ее. Тут уж ничего не поделаешь». Вот так прямо и сказал. Я хотела на развод подать, уехать к маме, а Витька попросил: «Потерпи. Скоро все кончится, уезжать никуда не придется». Что кончится? Я голову ломала и все надеялась. А потом он просто не вернулся с работы.