Мой город 1: Трагедия одной семьи
Шрифт:
Сегодня я была в институте имени Бурденко. Навещала Надежду, мать Романа. Зрелище. Надежда лежала в палате реанимации, она не могла пошевелить руками и ногами. Полный паралич. Роман сидел в коридоре на лавке. Сейчас уместно было выражение «на нем лица нет». Да, никому не пожелала такого. Я у него спросила, как его мать. На что он тяжело вздохнул, и я поняла, что его мать плоха.
Врач сказал, что она парализована, и добавил, что она, возможно, перенесла какой-то стресс. Также он добавил, что возможно она навсегда будет прикована к кровати или к инвалидному креслу, и что ей после выписки из больницы потребуется уход. Также он предложил в этом случае отдать ее в дом инвалидов или хоспис, но Роман сказал, что этому не бывать. Он сам еще в состоянии позаботиться о своей маме.
Я спросила у Романа, что случилось? На что он ответил, что «вчера вечером к ним заявилась Лариса, и предъявила требование, чтобы я на ней женился. Ее не волновали такие понятия, как мораль или какое-либо иное понятие, она хотела, чтобы я на ней женился, мотивируя
Его мать была хоть и терпимой женщиной, но и она не могла остаться в стороне. Она вставила свое слово и не сдержалась. Ее можно было услышать где угодно, и сначала сердце, потом нервы не выдержали всего этого ужаса. Ей стало плохо, а затем паралич. Он приковал ее к постели, теперь она не могла пошевелить даже пальцем. А кормили ее через трубку.
Роман выставил Ларису из квартиры, но она, уходя, сказала следующее: что ей очень жаль, и она сделает все, чтобы его мать поправилась. На что Роман просто на нее рявкнул так, что она испугалась его яростного и безумного взгляда.
– Пошла вон!!! Сука!
Лариса ушла, оставив Романа одного с парализованной матерью. Скорая приехала быстро. Врачи забрали пациентку и отвезли в институт имени Бурденко. «Вот и вся история», – закончил свой рассказ Роман.
Я, как могла, утешала своего мужа. Я знала, что это значит – видеть, как кто-то нуждается в помощи и нельзя ничего сделать. Да, я это знала. Проработав всю сознательную жизнь в больнице, я видела неоднократно, как родственники больных смотрят на своих мам и пап, дедушек и бабушек и не могут ничего поделать с тем, что скоро произойдет неизбежное. Это слово можно интерпретировать по-разному: смерть, операция и так далее, но суть от этого не меняется. Все знают, что поздно или рано смерть настигнет их. Мы пытаемся отсрочить ее, но это невозможно: приговор будет приведен в исполнение в назначенный час и день.
Сейчас, видя, как страдает его мама и зная, кто тому виной, он проклинал себя, за то, что связался с этой Ларисой. «Уж лучше бы я тогда опоздал на этот поезд», – ругал он сам себя.
Я же считала, что это судьба, его просто испытали высшие силы, проверили на прочность его любовь. Что или кого он больше любил, и это испытание он с треском провалил. Хотя, считала я, в этом есть и моя вина. Виноваты мы оба, но кто больше другого? Вот вопрос?
Доктор нам сказал, что состояние пациентки стабильно тяжелое, и она сегодня вряд ли придет в себя. Он посоветовал нам пойти домой, отдохнуть. Также он заверил нас, что если что, он сообщит.
Роман не хотел идти домой, он хотел остаться здесь, в институте, возле этой палаты. Войти к ней и попросить у нее за всепрощения. Но это было совершенно невозможно. Я ему говорила, что сейчас он все равно ничем ей не поможет. Он должен поехать домой и отдохнуть.
Роман умоляющим взглядом посмотрел на доктора и спросил так, что доктору показалось, что Роман не в себе. Он не мог примириться с мыслью, что его мать может не дожить до утра. Она умрет, и все будет кончено.
– Доктор, скажите честно, моя мать поправится? – на что доктор ответил, что делать поспешные выводы он не будет, состояние у Надежды было крайне тяжелое. Он пообещал Роману, что сделает все возможное, чтобы его мама встала на ноги. Также он настаивал, что ему нужен отдых и ему надо поехать домой.
Я была солидарна с доктором и так же, как и он, настаивала на том, чтобы поехать домой. Роман долго не желал уезжать, но к вечеру он все же согласился с тем, что ему надо помыться и сменить сорочку.
Мы ехали на такси домой молча, никто из нас не проронил ни единого слова. Да это было незачем. Было понятно итак, что в данный момент лучше помолчать.
Глава 9
Встреча
Скажите, я права! Права, если говорю правду, а мне никто не верит. Вот и мне никто не верит, что я беременная от Романа.
Вчера я была у матери Романа в гостях. Ну, скажу я, эта семейка – та еще семейка, нечего сказать.
Во-первых, они не дали мне открыть рта, я так до конца не объяснила Роману, что ошибки быть не может: это его ребенок, я была только с ним и ни с кем еще. Я, конечно, могла забеременеть от этого подонка Виктора. Я тогда в отеле даже в номер к нему не поднялась, пусть поищет кого-нибудь другого для своего мужского удовлетворения, в крайнем случае, мастурбацию никто не отменял.
Во-вторых, я не развратная, я простая девчонка.
В-третьих, я бы никогда так не поступила с тем, кого полюбила. Да, я полюбила Романа. Полюбила от всего сердца, всей душой! А он? Что он, оказался женат? Какой же он все-таки подлец.
Ладно, вернемся к инциденту с мамой Романа. Я не хотела, чтобы все закончилось так плохо, но я не виновата в том, что произошло там, в квартире Надежды. Я хотела лишь поговорить с Романом, а она ничего не хотела слушать. Я хотела объяснить, что я не лгунья, но Надежда меня не слушала. Она говорила мне всякие гадости, всякие непристойности, которые ни одна из уважающих себя женщин не поделится
Мне очень жаль, что у Надежды случился инфаркт, но я уверенна, что я в этом не виновата. Хотя я ее не обвиняю, каждая мать вступилась бы за своего ребенка на ее месте.
Так или иначе, разговор так и не получился, и теперь Надежда в институте Бурденко, а Роман видеть меня не может. Я написала Вере E-Mail письмо с просьбой о встрече, и получила на него ответ. Вот что она пишет…
Здравствуйте, Лариса. Я, признаюсь, удивлена тем, что Вы мне написали. После того, как Вы поступили с Надеждой, Романом и мной. Вы разрушили мой брак, и у Вас хватает наглости еще писать мне?
В письме Вы просите меня о встречи с Вами? Что ж, я согласна Вас выслушать. Встретимся завтра в три. Приходите к памятнику Пушкина, что на Тверской улице.
Сегодня ровно в три я пришла к памятнику Пушкина, где была назначена встреча Веры со мной. Было пасмурно. Небо было усеяно густыми сплошными тучами. Сегодня вообще-то у меня было плохое настроение. В душе была какая-то опустошенность. Было такое чувство, что я кого-то потеряла. Потеряла навсегда.
Тут я услышала чей-то женский голос за спиной. Этот голос назвал меня по имени, Лариса. Я оглянулась и увидела стоящую за моей спиной женщину. Я тотчас узнала ее. Эта была Вера.
«Вера встретила меня холодно. Она считала меня кровным врагом. Сначала она не хотела меня слушать. Она лишь высказывала свое личное мнение, не только по поводу моего поступка, но и по моему поведению. Может она в какой-то мере была права, но не стоит во всем обвинять того, кто совершенно ни в чем не виноват. Я объяснила Вере, что я не знала, что Роман женат. Он об этом мне ничего не сказал. Лишь после нашей связи он признался, что женат. Я тогда хотела порвать отношения, женатики мне не нужны. Но дело в том, что я его полюбила, а вскоре узнала, что беременна. Это его ребенок, он был у меня единственный».
«Я слушала Ларису и не верила ее словам. Мне казалось, что это невозможно! Роман не мог поступить так. Он, по словам Ларисы, воспользовался ей, воспользовался, чтобы получить свое. По ее словам, она ни в чем не виновата. Это он подлец, подлец, которых свет не видывал. Если б Вера не знала, как он хотел своего ребенка, то она бы посчитала все это за чистой воды вымысел. Но это было не так. Вера чувствовала своим всем женским нутром, что Лариса не лжет. Она не могла только одного понять: как это возможно? Роман сдавал анализы, и он оказался бесплоден? Но если это не так? Что если он просто не хотел детей от меня? Что если он все это время не любил меня? И лишь женился из-за приданого? Этот вопрос не давал мне покоя.
«Я видела, видела и чувствовала, что Вера сомневается в том, что ее муж был честен с ней. Он оказался таким же козлом, как и все они вместе взятые – мужики. Никто не способен прожить жизнь в любви и согласии. Все они стараются сходить налево, отдохнуть от семейной жизни. Да, мужиков хлебом не корми, лишь бы сходить налево. И как я могла такого полюбить? Он казался мне красивым и привлекательным мужчиной, и я даже не заметила, что он такой подлец. – Он уже получил свое, – говорила Вера. – Его мать парализована, лежит в институте Бурденко. Жаль мне ее. Она так старалась сделать лучше своему сыну, что сама оказалась беспомощна! – Я спросила ее: – А что Роман? – На что она ответила, что он сын своей матери. Он никогда не отойдет от нее. Я не знала Романа достаточно хорошо, как Вера, но за то время, проведенное с ним, я достаточно узнала его. Я совершенно уверенно могу сказать, что, если бы ему пришлось выбирать между женой или мамой, он, конечно, выбрал свою мать. Иные чихают на своих предков, а он не таков. Он сын своей матери. Я спросила у Веры, что она думает по поводу сложившейся ситуации, и та ответила, что еще рано решать что-либо; вот родится ребенок, тогда решим, что делать дальше. Она также добавила, что если этот ребенок действительно Романа, а это может определить лишь генетическая экспертиза, она разведется с ним, и пусть он идет на все четыре стороны. Он ее обманул, а этого мы, женщины, не прощаем никогда.
«Что ж, вот и поговорили. Я солидарна с Ларисой. Из разговора с ней, я поняла, что она такая же жертва любовных переплетений и обстоятельств, как и я. Она не хотела рушить семью, она итак разрушилась без участия кого-либо извне. Как же я была слепа, что не замечала очевидных вещей. Он никогда не любил меня. Ему было нужно лишь потомство, потомство – и больше ничего. Если бы он любил меня, то он бы мне не изменили, а он? Что за козел ей-богу!?
После разговора с Верой я поняла, что ее чувства к Роману у нее охолодели. Она была холодна к нему. Но все же она была неравнодушна к его горю. Она знала, что его мать лежит сейчас на больничной койке отчасти и по ее вине. Она знала о ее состоянии здоровья и не смогла. Невольная жертва наших разборок и я стала их фитилем. Хотя и без меня там было непонятно что.
Глава 10
Рождение Романа
Прошли сутки с тех самых пор, как Надежда попала в институт имени Бурденко. Сейчас, лежа неподвижно на больничной койке, она думала о прожитой ею жизни, за которую она сделала многое и ничего. Она не жалела ни о чем, кроме одного. Она не могла до сих пор понять, как она проглядела сына. Рос он послушным и культурным ребенком, всегда слушался своих родителей, никогда не перечил им. Что с ним произошло? Почему он попрал все законы брака и пошел налево? Неужели дело только в ребенке? Да, это конечно существенный фактор, но есть много способов обзавестись детьми. Усыновление, суррогатная мать, наконец, патронаж. Нет, он хотел своего ребенка, зачатого естественным путем.
Конец ознакомительного фрагмента.