Мой грешный пират
Шрифт:
Собрав карты Эроса, он сбросил последнюю на пол и закрыл каблуком. И только когда все увлеклись новой партией, он сдвинул сапог в сторону. Под ним картинкой вверх лежала карта «Любовники».
Аланис сидела перед зеркалом, вынимая из прически заколки. Лицо ее было мокро от слез. «Эрос, я люблю тебя. А ты любишь меня?»
– Идиотка! – фыркнула она.
По крайней мере теперь она знает, что он ее не любит.
Кто-то постучал в дверь. Повернув голову, она заметила, как под дверь подсунули записку. Может, он все же любит ее. Она бросилась
– Эрос.
Он повернулся, и от ее радости не осталось и следа.
– Леди Аланис, – смущенно улыбнулся Нико. – Простите, что вытащил вас сюда среди ночи, но я должен был вас увидеть. Эрос сейчас в деревенской таверне пьет и играет в карты. Вернется не скоро. Это наша последняя возможность поговорить наедине. Выслушайте меня, прошу вас.
– Говори. Но почему ты считаешь, что это наша последняя возможность поговорить наедине?
– Эрос отправляет меня в Венецию, и я собираюсь остаться там, если вы поедете со мной.
– В Венецию? – удивилась Аланис.
– Лучшего города на земле я не знаю. Я там родился.
– Ты? Венецианец? Лев в Лиге святого Марка?
– Республиканец, – ответил он с гордостью. – Моя семья была бедной, и в возрасте двенадцати лет я ушел в море, чтобы заработать денег. Служил на купеческом судне, когда на нас напали алжирские корсары.
– Как ты бежал?
– Я не бежал. Меня доставили в Алжир и заставили строить стену. Там и нашел меня Эрос. Я был рабом. А он уже водил дружбу с раисами. Узнав, что я итальянец, он поговорил с агой, капитаном Баньо, и вытащил меня оттуда. С тех пор я с ним.
– Ты знал, кто он?
– Мы знали, что он из Милана. Эрос бесстрашен и властолюбив, как и все миланцы.
– А что тебе известно о Сфорца? – полюбопытствовала Аланис.
– Они были могущественными, пока не пришли французы, а за ними – испанцы. Хвастались, что папа был их капелланом, император – их кондотьером, Венеция – камергером, а французский король – придворным. Их все боялись. Даже Козимо де Медичи платил им дань, лишь бы не трогали Флоренцию.
– Что случилось? Как Франция завоевала Милан?
– Аристократы перессорились между собой и стали поддерживать всяких авантюристов, внешних и внутренних, которые отвечали их личным амбициям. Внутренние разногласия, вражда, ревность, порок, симония… Милан принадлежал Марсу, миледи. Весь мир их ненавидел.
– Подождите еще немного, – взмолился Нико. – Поехали со мной в Венецию. Я буду о вас заботиться. У меня есть небольшие сбережения. Я открою торговую линию. И жизнь положу на то, чтобы сделать вас счастливой. Если только… – Он встал на одно колено. – Вы окажете мне честь стать моей женой.
– Твоей женой? – изумилась Аланис.
– Леди Аланис, я люблю вас. Вы самая благородная, самая
– Я… я польщена, но не могу принять твое предложение. Я…
– Для вас существует только Эрос, – с печалью в голосе произнес Нико.
Он привлек ее к себе и прикоснулся губами к ее губам.
Заржала лошадь. Аланис резко повернулась. На дорожке, ведущей к конюшням, появился всадник в плаще. Он смотрел на нее. От его холодного презрения в ее жилах застыла кровь.
Тронув поводья, всадник подстегнул коня и ускакал. «Ты потеряла его, – сказала себе Аланис. – Впрочем, он никогда не был твоим».
Глава 24
…За эти упущенья.
Не за иные, мы осуждены,
И здесь, по приговору высшей воли
Мы жаждем и надежды лишены.
Едва Аланис взбежала по ступенькам крыльца, как полил дождь. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к резным панелям, чтобы отдышаться. Сверкнула молнии. Из полуоткрытых дверей библиотеки струился свет. Эрос. Ее сердце учащенно забилось.
– Гарпия, – услышала она его голос. – Входи. Побудь со мной, пока я не напьюсь. И тебе советую напиться.
У нее по спине побежали мурашки.
– Ты, кажется, уже напился.
– Когда человек пьян, его ничто не волнует. Если даже он попал в ту же западню, что и его отец, поддался чарам красивой гарпии.
Некоторое время Аланис стояла, не в силах двинуться с места. Затем сняла пелерину и выпрямилась. Она решила отложить разговор с Эросом до утра.
Но он преградил ей путь. Уперся одной рукой в стену, а второй пробежал вверх по ее торсу и стиснул левую грудь.
– Твое вероломное сердце стучит громче, когда я его ласкаю, – прохрипел он. – Интересно, как отреагируют на меня твои лживые губы?
Он повернул ее к себе и поцеловал. Аланис попыталась оттолкнуть его, но он перехватил ее запястья. Опаленная огнем желания, Аланис перестала сопротивляться, ненавидя себя за это.
Эрос взял ее на руки, понес в библиотеку и положил на кушетку. Он лег на Аланис и хотел овладеть ею без всякой прелюдии.
– Нет, Эрос. Остановись. Остановись!
Она оттолкнула его и отскочила в сторону.
Тяжело дыша, Эрос поднялся, прошел к бару, открыл полупустой графин и наполнил стакан ярко-золотистой жидкостью. Потом со стаканом в руке повернулся к ней. От выражения его глаз у нее остановилось сердце. Обида. Ярость. Боль.
– Ты лгала мне, – сказал он шепотом. – Ты лгала мне сегодня вечером. Ты лгала в ту ночь, которую мы провели в Агадире. Ты целовалась с Никколо, Аланис!
– Он поцеловал меня! – горячо возразила она. – Этот поцелуй ничего не значил. Нико знает, что я чувствую. Ты единственный, кто ничего не чувствует!