Мой хозяин-2
Шрифт:
— Теперь ты моя девочка, — прошептал Матвей, накрывая мой рот. Привкус табака на губах, его плечи — вовсе не такие крепкие, как…
— Можно подумать, Куратов не трахал тебя. — Его тёмные глаза сверкнули раздражением и злобой, а черты приятного лица на миг стали жёсткими. Куратов… Я впервые услышала фамилию Вандора. И это было так… странно. Протянув руку, Матвей коснулся пальцами мочки моего уха и как-то небрежно провёл по серёжке. Не так, чтобы мне было больно, но… — Думаешь, я не знаю, для чего существуют питомники?! Сомневаюсь, что он спрашивал
От плохо скрываемой ярости, звучащей в его словах, от странного жгучего блеска его глаз я обмерла. Это он мне говорит? Значит, и правда обвиняет… Ладони взмокли, горло сжалось, а в уголках глаз защипало от накативших слёз. Этот день и так оказался слишком тяжёлым. А подобные обвинения…
— Я не понимаю, в чём ты, — шепнула я и умолкла, понимая, что ещё немного, и голос мой задрожит.
Словно опомнившись, Матвей глубоко, шумно вдохнул и взял меня за руку.
— Извини, — сказал он, сжимая мои пальцы. — Стоит мне подумать, что ты была с ним…
Я отвела взгляд. В голове мигом промелькнули мысли о вечере в ресторане, о терпком вкусе вина на губах и прикосновениях пальцев Вандора. О жаре, исходящем от его бёдер и о его мощи, что я ласкала языком… Если бы Матвей только знал, он бы…
— Ничего, — кое-как отозвалась я и попыталась высвободить руку из его ладони, однако он словно бы не заметил этого. Не заметил или не придал значения. Хватка у него была крепкая, но мягкая.
— Здесь мы пробудем до утра, — улыбнулся он, утягивая меня вслед за собой в спальню.
Взгляду моему тут же предстала большая, застеленная покрывалом жемчужного цвета постель, и это вызвало у меня желание передёрнуть плечами.
— Я бы хотела сходить в душ. — Я всё же освободилась от его ладони и осмотрелась по сторонам. Заметила боковую дверь.
Матвей поджал губы, и черты его лица снова стали жёсткими. Он и прежде так делал, когда был чем-то недоволен, но мне казалось это неважным и порой смешным. Недовольство его вообще часто вызывало у меня улыбку. Милый Матвей… Так и хотелось назвать его букой.
— Иди, конечно, — глянув на ту же дверь, бросил он и расстегнул ремешок на часах.
Я посмотрела на него, на постель… Что-то подсказывало мне, что сопротивляться на этот раз будет странно и всё же торопить события мне не хотелось. Сказать ему об этом напрямую? А может быть, лучше уступить? Ведь он затеял всё это лишь для того, чтобы забрать меня. Забрать у Вандора. Лишь для того, чтобы я стала… стала его.
— Я очень устала, Матвей, — призналась я честно, когда он принялся расстёгивать пуговицы рубашки.
— Устала? — резанул меня взглядом, и губы его искривила улыбка, которая должна была снять напряжение.
Вот только вместо того, чтобы расслабиться, я подобралась ещё больше, потому что взгляд Матвея оставался жгучим.
— Я понимаю, что ты ждал от меня большего, — я дотронулась до его руки. — Дай мне время, Матвей.
— Так ты за него трясёшься? — отдёрнув руку, огрызнулся он, и я поспешила объясниться:
— Он же тоже человек…
— Иди в душ, — оборвал Матвей меня прежде, чем я успела сказать что-то еще, и кивком указал на дверь. — Только недолго.
Заставив себя промолчать, я лишь коротко ответила:
— Хорошо.
Развернулась и пошла к двери. Матвей смотрел мне вслед, и я это чувствовала. Что делать? Уступить или нет? Ведь я обязана ему своей свободой. Обязана! Он ждал меня ещё тогда, до того момента, как я попала в питомник, а теперь… Теперь я должна уступить. Ничего страшного. Даже если я не готова. Как же всё быстро… Если бы я только знала, что с Вандором всё в порядке.
Проведя ладонью по запотевшему зеркалу, я всмотрелась в своё размытое отражение. В душе я провела куда больше времени, чем собиралась и, наверное, провела бы ещё больше, если бы не осознание того, что Матвей и так на нервах. Возвращаться в комнату не хотелось. Каждый раз, когда я уже собиралась выключить воду, в голове всплывали воспоминания об огромной кровати, и всё во мне будто бы переворачивалось. По моему зеркальному отражению одна за другой стекли две капли воды. Я приподняла руку и дотронулась до блестящей синим камнем серёжки. Снять бы их, но… У меня ни шкатулки, куда их можно положить, ни даже маленькой сумочки. Только кружевные трусики с оставшимися на них следами того, что произошло в ресторане, и бирюзовое платье. Странный привкус у этой долгожданной свободы… Какой-то горький и безрадостный. Может быть, я просто ещё не поняла, что случилось? Да нет же…
— Милана! — постучав в дверь, крикнул Матвей, и я поспешила ответить, пока он не вошёл внутрь:
— Уже иду. Секундочку.
Схватив один из висящих на крючке гостиничных халатов, я укуталась по самое горло и крепко затянула пояс. Белья на мне не было — трусики пришлось постирать, а лифчик я даже не надевала. Придётся лечь прямо в халате, а если Матвей станет настаивать… Я повела плечами и, выдохнув, отворила дверь.
— Почему так долго? — в голосе Матвея снова звучало недовольство.
— Извини, — сказала я и пошла к постели. Присела на край с противоположной от него стороны. — Вода так расслабляет…
Он смотрел на меня так, словно бы желал прочитать мои мысли. Я ответила ему прямым взглядом. Думала, он отвернётся или хотя бы перестанет сканировать меня, но Матвей и не подумал сделать этого. Приблизился и, взяв меня за подбородок, приподнял мою голову. Я дёрнулась в сторону. Прежде он никогда так не делал, да и вообще… Он был каким-то странным. Не таким, каким я привыкла видеть его, а натянутым, словно внутри него таилось что-то опасное. Не такое, как в Вандоре — скрытое, неведомое мне до сих пор.