Мой идеальный смерч
Шрифт:
Я открыла окно и подставила лицо ветру – его, правда, не оказалось, зато почему-то запахло мандаринками и сигаретным дымом одновременно, наверное, из соседних номеров доносились запахи. А потом, вглядываясь, как последняя идиотка, в темно-синюю даль, прошептала:
– Эй, Никита, сладких снов тебе. Где бы ты ни был и что бы ты ни делал сейчас – пусть тебе приснится то, о чем ты больше всего мечтаешь, – на этом мой романтический пыл угас, и я добавила: – Пусть тебе приснюсь я, чтобы ты понял,
Сигаретами завоняло сильнее. Я закашлялась и произнесла тихонько:
– Чтобы ты сигаркой подавился, ночной любитель покурить.
Ответом мне был мужской веселый голос и игривый женский хохот, раздавшиеся из открытого окна этажом ниже.
– Веселитесь, придурки? – беззлобно проворчала я. – А я тут страдаю, между прочим. У меня вообще-то любовь неразделенная. А вы там свои сексуальные игрища устраиваете. Еще и курите. Может, я тоже всю жизнь мечтала курить, а у меня аллергия на дым? Веселитесь, ахха. Недолго осталось, хе-хе-хе, – тоном древней пророчицы произнесла я.
Я не помню, сколько я стояла около приоткрытого окна, придерживая обеими руками – чтобы не закрывала обзор – светло-голубую невесомую тюль, смотрела в темное звездное небо, надеясь увидеть падающую звезду. Естественно. Ничего нигде не попадало, только и было на небе необычного – зеленоватый спутник, заигрывающий со звездами.
А потом притащился Смерч, подкравшись неслышно, когда я напевала тихо-тихо приевшуюся песенку.
– Бурундук? – спросил он, а я чуть не выпала в окно. От неожиданности.
– Тише, ты что, улететь хочешь? – испугался он.
– Этого ты, видать, хочешь. Ты чего встал и подкрадываешься? – спросила я, поворачиваясь к нему, все еще бледному – но не такому серому, как прежде, со взъерошенными волосами, с понурым сонным взглядом.
– У меня чуткий слух. А ты то ворчишь, то беседуешь сама с собой, то песни начинаешь петь, – он очаровательно зевнул. – Красивый вид.
– Да, красивый, можешь поглазеть на ночной город вместе со мной, Дейл, – согласилась я и села на широкий подоконник, свесив ноги, – нет, не над улицей, поскольку Смерч не позволил сделать мне этого, свесила их над полом, а он молча стоял рядом, опершись ладонями о пластик подоконника и задумчиво глядя вдаль. О чем он думал, я не знала, но хотела знать.
Зато сигаретный дым пропал, ржать внизу перестали, и запахло мандаринами, как будто бы на носу был Новый год.
– О чем ты думаешь? – спросила я его излишне громко. Он повернулся ко мне и ответил, чуть улыбнувшись:
– О жизни.
– Философское?
– Нет, обычное. Я не философ, – отозвался парень.
– Я знаю. Ты просто дурак. Втравил меня в очередную историю, балбес великовозрастный.
Он только
– Или ты меня. Слушай, – он на мгновение замялся, опустил взгляд и сказал: – Ты действительно хороший человечек.
– Еще гномиком назови.
– Я серьезно. Девчонки редко не вешаются на меня.
– Бедняжка, – покачала я головой. – Ты избалован моими сестрами-женщинами.
– Это не я себя баловал, а они меня, – резонно отвечал парень. – Скажи, Чип, то есть Бурундук, то есть Маша, я тебя привлекаю как мужчина?
Я расхохоталась на всю улицу, наверное.
– Смерчинский, ты совсем? Что за вопросы? Или ты в меня успел влюбиться по самое «не балуйся»?
– Если бы влюбился – сказал бы. – Пожал он плечами. – Мне просто интересно. Вот и все.
– Я тебе говорила, что люблю Никиту, и терплю тебя и твои выдумки только ради него. Может быть, если бы не была влюблена в него, положила бы глаз и на тебя – чем я хуже всех девчонок? Ну, не то чтобы тебя терплю – ты прикольный, – искренне ответила я. – С тобой легко и весело, только смотри, не зазнайся после этих слов?
– Идет. Знаешь, почему я задал тебе этот вопрос?
– Ну и почему?
– Сам не знаю, – дал Смерч потрясающе логичный ответ. – Сегодня странный день. Последние дни вообще странные. Я не знаю, что будет – а со мной это бывает очень редко.
– А давай к гадалке сходим, она нам погадает, что будет? – предложила я, вспомнив недавнюю тетку-предсказательницу с набережной. – Она ведь тебе сказала тогда что-то правдивое, да?
Он только кивнул и погрустнел. А я проявила себя с самой тактичной стороны, «загасив» свое любопытство и только сказав:
– Не буду спрашивать что. Иначе ты на моих глазах превратишься в мистера Плаксу и затопишь «люкс» слезами. Ой, смотри, дождь начинается, что ли?
Я высунула руку из окна, и, действительно, на ладонь попало несколько маленьких капелек влаги.
– Странно, туч почти нет, ветра тоже, с верхнего этажа, – высунулась я вновь в окошко, – никто не обливается, а идет дождь.
– Я не люблю дождь, – с каким-то неожиданным омерзением в голосе проговорил парень, чуть отходя в глубь комнаты.
– Почему? Мне он нравится. Особенно когда гроза, молнии, гром, а ты сидишь дома, в тепле и сухости, попиваешь горячий чаек с шоколадкой и наслаждаешься этим всем, – мечтательно отозвалась я. – И еще чтобы кино хорошее шло, или любимая музыка играла в наушниках. Или хорошая книга перед тобой лежала.
– Дождь. Проклятый дождь. Он портит настроение, этот дождь… Холодный. А сегодня мне не хватает тепла, – вымолвил неожиданно Дэн, касаясь пальцами уже холодного влажного стекла, – никто не верит, что его не хватает.