Мой истинный олень

Шегай Эвелина

– Негоже дочери мать ругать, – мягко пожурила она её и погладила по спине. – Как ты справляешься? У тебя всё хорошо?

– Да, всё хорошо. Есть небольшие проблемы на работе, но всё решаемо. Вам не о чем беспокоиться.

Они разомкнули объятия, и тогда мама впервые заметила Шикаяму, стоящего рядом. Специально подступил так близко, чтобы на него гарантированно обратили внимание?

– Здравствуйте, матушка, – он глубоко склонился перед ней в поклоне.

– Матушка? – удивлённо переспросила она, смотря на Аяку.

–

Это наш новый работник, портной первой категории Шикаяма Джун. И он с лёгкой причудой, не обращайте внимание.

– Какой шустрый, Шикаяма, одобряю, – хихикнула Ёсико, а поймав на себе острый взгляд, попыталась скалиться не так открыто.

– Он пока проходит стажировку у нас. Но есть все шансы, что в ближайшем будущем войдёт в постоянный состав работников ателье. И как видите, эти двое очень быстро спелись.

– Рада наблюдать, что у вас такая приятная, дружеская атмосфера в коллективе, – с тёплой улыбкой отметила мама и наклонилась к котомке, чтобы развязать узелок. – Чем ты питаешься? Снова одними баклажанами, латуком и сельдереем?

Хоть и не стоило от неё ожидать, что она поднимется на второй этаж и станет проверять содержимое холодильника. Но всё же и врать не хотелось. Поэтому Аяка виновато склонила голову, готовясь выслушать заслуженную порцию родительских наставлений.

– И что мне с тобой делать?.. Покупай хотя бы пару раз в неделю соевый творог, чтобы у тебя не было дефицита белка. И не ленись готовить фасоль и чечевицу. На завтрак обязательно ешь авокадо. И чаще себя балуй бататом, хорошо?

– Хорошо, мама.

– Я тут сделала творог из нутовой муки. Постарайся съесть его за неделю. А ещё я принесла твои любимые маринованные сливы, дайкон и корень лотоса. Битые огурцы тоже съешь побыстрее, – мама вытащила и отставила квадратный контейнер с розовой крышкой в сторону. – А вот это для милой Ёсико.

– Ой, не стоило, тётушка Ито!

– Всё в порядке, я всего лишь навялила немного бананов на досуге. Это небольшая благодарность за то, что ты продолжаешь заботиться от моей Аяке, – улыбнулась она и ласково посмотрела на Шикаяму. – Могу узнать, какого вы подвида?

– Я – благородный олень, – тут же ответил он, показательно раздувшись в груди, будто пытался произвести впечатление. И всё-таки фамилия оказалась говорящей.

– О, так вы с нами одного вида, – её глаза заблестели восторгом и робкой надеждой. – А сколько вам лет?

– Семьдесят один год.

– Какая жалость, – тихо прокомментировала мама и тут же добавила в полный голос: – В следующий раз подготовлю угощение и для вас, господин Шикаяма.

– С радостью приму его от вас, матушка.

– Да прекратите её так называть, – шикнула на него Аяка, всё больше поражаясь, как мало она понимала из того, что творилось в каштановой голове. Указала пальцем на вторую котомку и спросила, переключая всеобщее внимание: – А что здесь?

– Бамбук, медовая

тыква и кукуруза.

– Мама, зачем вы такую тяжесть тащили своими руками? Это всё можно купить на ближайшем рынке с доставкой на дом.

– Можно, – покладисто согласилась она. – Но ты же до него не доходишь.

– Дохожу… иногда.

– У тебя хоть рис есть?

– Конечно! Я же совсем недавно покупала тридцатикилограммовый мешок. Ещё и половины не съела.

Мама аккуратно завязала платок на контейнерах, стоящих друг на друге, и посмотрела на Шикаяму. Но даже рта открыть не успела, тот опередил её вежливым кивком, давая понять, что отнесёт котомки на второй этаж. И тогда она благодарно ему улыбнулась и склонила голову, на что уже он поторопился нагнуться перед ней, но при более глубоком угле наклона, как того требовали правила этикета.

– Проводишь меня до остановки? – попросила мама у неё.

– Уже уходите? Вы же только пришли.

– Твой отец вернулся из командировки, – туманно отозвалась она, и всё сразу стало понятно: почему захотела навестить её и принесла побольше маринованных заготовок.

Пока глава семейства Ито находился в городе, Аяка старалась не появляться в отчем доме. У них, мягко говоря, не складывались отношения. Её отец представлял собой классического полигамного представителя самцов косулей – помимо них у него было ещё две неофициальные семьи, которые он даже не пытался скрывать.

Мама чисто на бумажках числилась его законной женой, но при этом оставалась особенно нелюбимой из-за рождения двух дочерей. С самого начала их договорного брака отец продолжал твердить, что жаждет увидеть среди своих первенцев именно самцов. Поэтому после двух неудачных попыток он переключился на другую женщину и получил, что хотел. Но надолго удержать его рождением сына та всё равно не сумела. Ещё через пару десятков лет отец завёл третью жену. Просто ради разнообразия.

И если мама, как правильно воспитанная для шемуанцев супруга, закрывала глаза на козлиное поведение своего мужа, то Аяка не желала подыгрывать им. Она при каждой встрече демонстрировала неуважительное отношение, чем выводила главу семейства из себя: недостаточно глубоко кланялась, не расплывалась в почтительной улыбке, смотрела прямо в глаза и нередко позволяла себе сказать что-либо перечащее его словам.

Однако Аяка любила маму, поэтому старалась лишний раз не пересекаться с отцом, чтобы она не нервничала, наблюдая за их спорами. В некоторых вопросах, как они ни старались, но не могли найти понимания друг у друга. Слишком велика пропасть в мировоззрении у женщины, живущей для других, и женщины, живущей для себя.

– Надолго он приехал? – Аяка подхватила сумочку и направилась в сторону выхода.

Мама неопределённо пожала плечами, не переставая натягивать на губы отточенную всё тем же правильным воспитанием улыбку.