Мой избранник
Шрифт:
Спустившись в подземелья, мы прошли в выставочный зал, где висели портреты директоров школ, просто выделившихся выпускников, и...
— Вот, — сказала Дафна, указав на четыре портрета основателя.
— А-а-а-а... фу, а я уже думал, что...
— Ааа, мальчик со шрамом, — перебил меня портрет Годрика Гриффиндора. — Ну здраствуй-здраствуй, хозяин обсидиановой палочки.
— Ну, удачи, — шепнула Дафна, и убежала.
— Что же ты за четыре года ни разу не подошел? — грозно спросил Салазар.
—
— Погоди избранный, мы не с тобой говорим, — вежливо отозвалась Хельга.
— Мы говорим с тем наглым, невоспитанным созданием, которое сидит у тебя в чехле.
«ДА ВЫ, СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ, ТВАРИ?!» — взревел Аид, не хуже сирены. — «Попользовались в свое время мной как, презервативом, сделали что надо, и сплавили куда подальше! Да я...» — от того, сколько эпитетов отвесил в адрес основателей Аид, я тихонько офигел. Еще никогда он не позволял так ярко выражаться в моем присутствии, а тут прям прорвало, что свелось к тому, что его кинули и он за это на них очень зол.
— Он спрашивает: «за что вы так?» — перевел я смысл сказанного, убрав все лишнее.
— Как это — «за что?»? Он забрал у нас школу, обманув всех четверых, втихаря забрал знания, и еще сократил срок жизни своим проклятьем!
«Во-первых, какое нафиг проклятье? Во-вторых, именно благодаря мне школа имеет такой уровень защиты как сейчас, и, в-третьих, вы сами меня использовали, даже хотели оставить, так что нефиг катить на меня бочку! Дожил, меня пытаются отчитать, восемь кило картона, чьи оригиналы в свое время отправили меня в...»
— Чего молчишь? — спросила Хельга.
— Э-э-э... В трех словах: вы не правы.
— Это еще почему?
— Знаете, что... — я снял кольцо\доспех, после чего разложил. — Давайте вы сами тут разберетесь, а я, пожалуй, пойду...
Свалив по-быстрому, я вытер со лба пот, и зашагал по направлению к залу с кубком. Ну и ну, кто бы мог подумать. Я и не думал, что между Аидом и основателями такие натянутые отношения, хотя... кажется Салазар упомянул какое-то проклятье. Не то ли проклятье, что налагается на всех, кроме тех, в ком течет кровь Певереллов? Хм... надо будет спросить.
Тряхнув головой, стараюсь выкинуть все лишние мысли. У меня впереди турнир, и я должен хотя бы не опозориться. Нужно сосредоточиться. Да. Так, где там моя бумажка с именем?
Добравшись до зала, смотрю на пылающий белым пламенем кубок. Хм... он сильно отличается от того, что я видел на картинках. Это явно не тот кубок, что использовался в турнире трех волшебников в истории. Неужели сделали новый? Или старый переделали? Хм... ладно, не суть. Спокойно переступаю какую-то магическую линию вокруг кубка, подхожу и бросаю свое имя. Ну, что же, теперь остается только ждать.
***
Где-то. Две маленькие пикси.
—
— Согласна. Пошалим?
— Да!
В это мгновение у всех гостей, учеников и преподавателей Хогварста, по спине пробежали мурашки.
***
Через некоторое время. Тайная Комната.
— ...аще ах**ли, компенсацию требуют, во наглость! — вломился в Тайную Комнату доспех Аида, что-то причитая.
— Ну как? Поговорил? — спрашиваю, улыбаясь. Глянув на мою счастливую физиономию, он развернулся и направился в кабинет Салазара.
— ... Аид то, Аид сё, как будто я им еще должен... — продолжал бурчать доспех, проигнорировав вопросительный взгляд Василиска.
— Что, это с-с-с ним? — спросил змей, указав на палочку в чехле.
— Поговорил с основателями, — василиск вопросительно наклонил голову а из прохода в кабинет раздался грохот предметов. — Портреты, что висят в подвале, в галерее.
Удовлетворив свое любопытство, Василий молча положил голову обратно на хвост, как из дверей в комнату Салазара вышел тот же доспех, неся под мышкой какой-то сундучок.
— Аид? Ты что собрался делать? — с подозрением спрашиваю у артефакта, находящегося явно не в том настроении.
— Буду проявлять акт вандализма по отношению к древним артефактам и магическим картинам. — и тише добавил. — ... я им покажу, «неблагодарная стекляшка». Я им еще как покажу, «жди мальчика со шрамом»! Ну твари, вы у меня сейчас за все получите! — ворчал он.
Заинтересовавшись, я направился за доспехом. И каково же было мое удивление, когда я увидел рыдающего Салазара, а у ног доспеха лежали разбитые артефакты.
— ... еще не убедил? А если возьмем вот этот браслетик?
— НЕ НАДО! Только не браслет... это изюминка моей коллекции. Они в запретном лесу — координаты записаны в моем дневнике в рабочем столе.
— Вот. Один, есть, осталось трое...
— Слабак, — фыркнул основатель Гриффиндора.
— ...Годрик, вроде твоя коллекция была в «Выручай-Комнате»?
— Я СОГЛАСЕН, ТОЛЬКО НЕ ТРОГАЙ!!! — взревел второй портрет.
— Отлично! Вот так бы сразу. Хм, теперь дамы... — На этих словах, он вытащил из сундука краску и подошел к картине Ровены.
— Ну, Аид... ты же не будешь меня обижать, ведь, правда? Я так бережно к тебе относилась, и, между прочим, я была против той идеи!
— Ага... против аж настолько, что кричала громче всех. И относилась настолько бережно, что мне волком выть хотелось. Хотя... знаешь, ты права, это будет не то, — на этих словах, он убрал краску, снял картину и повесил лицом к стенке.