Мой князь Хаоса
Шрифт:
Но Рамона это ничуть не смутило. Он встал со стула и поклонился очень низко.
— Вы спасли мою жизнь, миледи, — с благородством ответил он. — Просто знайте, что я всегда буду на вашей стороне. Что бы вы не решили…
И покинул зал, оставив после себя одинокую и стремительно бледнеющую Эленику.
Глава 20. Противостояние
После ухода Рамона Айвери княгиня Порядка чувствовала себя еще хуже, чем обычно. Она никак не могла перестать думать о том, что означают его слова.
Неужели
И, что это значит? Кем она стала теперь в их глазах? Ведь, если что-то понял маркиз, несколько недель находившийся в заключении, то остальным все должно быть ясно уже давно…
Стыд заливал щеки.
На негнущихся ногах с совершенно прямой спиной она поднялась к себе в покои. Хотелось скрыться там от чужих глаз и тихонько сгореть в собственном позоре.
Ведь, несмотря на слова Рамона, другие светлые не поймут ее предательства.
Но ведь она не передавала их! Не передавала свой народ и свою родину! Напротив, ценой собственной жизни она хотела уничтожить Дариэна Астарда. Убить его и уйти вместе с ним. Потому что после такого поступка жить дальше все равно вряд ли получилось бы.
Девушка глубоко вздохнула, глядя на собственные маленькие ладошки. Когда-то ей и в голову не могло прийти, что она сможет поднять руку на человека. Однажды в детстве она спасла двух бабочек, которые подмочили крылья и попали в плен к стайке муравьев. А в другой раз — выхаживала птенцов, выпавших из гнезда. Даже головастиков вылавливала из высыхающих луж, чтобы выпустить в большое озеро.
А теперь вот всерьез чуть не убила человека.
Эленика снова вздохнула и подошла к зеркалу. Посмотрела на свое бледное лицо, на глаза, под которыми залегли легкие тени. Поймала собственный взгляд, лихорадочно заблестевший при одном воспоминании о повелителе Кровавого заката.
Это было неправильно. Все вокруг было неправильно. И жизнь ее уже давно была не такой простой и понятной, как в детстве.
Дариэн Астард — чудовище, покорившее ее народ. Отнявший у них свободу. И он умудрился сделать это так, что простые люди даже не увидели разницу между тем, как было, и как стало. Напротив, они имели возможность сравнить дни короткого, но теплого правления князя Хаоса с повстанческими выкрутасами ее бывшего мужа. С постоянными рекрутскими сборами и огромными налогами на военные действия. При таком положении дел власть Дариэна Астарда казалась им вполне терпимой.
Но светлые лорды, в отличии от крестьян, конечно, еще долго будут не готовы покориться новому правителю. Будут презрительно склонять голову и шептать бессильные проклятья в спину. Кому? Только ли самому Дариэну? Или ей тоже?
Впрочем, князя-то это наверняка не волнует.
— А как же я? — прошептала вслух Эленика. — Кто будет подчиняться правительнице, которую не уважают? Я была княгиней Анвара и Палирии. Стала наместницей двух провинций. А скоро окажусь вообще никем. Простой… шлюхой, которая продалась Кровавому закату.
— Что за чушь вы говорите? — прорычал из-за спины низкий и холодный голос, заставивший девушку вздрогнуть, задержав дыхание. Как мышь, попавшая
Почему она не услышала его появление? Абсолютный слух уроженки Порядка никогда прежде не подводил ее так сильно.
Медленно она повернула голову, чтобы встретиться с пылающим взглядом повелителя Хаоса.
— Мне повторить свой вопрос? — грозно спросил он, стискивая зубы и кулаки.
Голова девушки слегка закружилась от страха, адреналина, злости и какого-то странного малообьяснимого ликования. Вот он здесь, князь из рода Астард. Повелитель Кровавого заката и всего мира. Ее враг и соперник. И она в очередной раз могла высказать ему все, что думает. Все, что сжигало ее изнутри. И это безумно радовало княгиню. Потому что несмотря ни на что, он был жив…
— А что же я сказала не так? — едко переспросила она, целиком повернувшись к нему, будто бросая моральный вызов. — Разве я не стала вашей собственностью? Вещью? Игрушкой? Вы так много раз повторяли мне это, что я поверила. Так ответьте мне теперь: как я буду управлять этими землями и помогать своему народу? Как я смогу выполнить свой долг, к которому меня готовили с рождения? Ни один лорд Порядка не станет подчиняться шлюхе Кровавого заката!
Дариэн стиснул зубы еще сильнее, сделав по направлению к девушке несколько стремительных шагов, замерев в нескольких сантиметрах от нее. Но Эленика даже не пошевелилась, несмотря на то, что желание отступить захлестывало с головой.
От повелителя пахло свежестью океана и сладким вереском. Но на этот раз к аромату примешивался легкая едва заметная горечь дыма и пыль расплавленного камня.
Княгиню бросило в жар. Медные волосы мужчины почти касались её лица, широкая грудь была так близко, что девушке казалось, будто она слышит сильное биение его сердца под замшей полурасстегнутого колета.
— Вам нравится оскорблять себя? — зло спросил он, приподняв бровь. — Это отвратительно. Не смейте делать этого в моем присутствии, — и вдруг добавил: — И в остальное время тоже! Кроме того, какое вам дело до мнения кучки напыщенных и слабохарактерных лордов? Вы — наместница, поставленная моей волей, а значит вам будут подчиняться или умрут!
Эленика закрыла глаза, тяжело дыша, чтобы хоть на миг забыть о том, насколько близко они стоят. Потому что иначе все мысли вылетали из головы. Потому что иначе она забывала, что перед ней враг, и хотела верить каждому его слову.
— Эти напыщенные лорды — моя семья, среди которой я выросла. Они не только мои подданные, но и люди, которые всегда поддерживали моего отца. И я не смогла бы убить их за непослушание. Ведь я — не монстр.
— А меня убить вы, значит, вполне смогли, — закончил князь, и губы его вытянулись в одну саркастическую линию. — Что ж, приятно знать.
— А вы мне — никто! — почти выкрикнула она, — не семья, не друг, не знакомый. Вы — мой враг! И мой долг — избавить от вас свою родину! Это новость для вас?
Дариэн отстранился от девушки, будто получил пощечину. Его лицо превратилось в невозмутимую маску, только янтарные глаза леденели, становясь все темнее.
— Это все, что вы хотели мне сказать? — холодно спросил он.
Эленика сглотнула комок в горле. Сердце начало нестерпимо болеть, будто она говорила что-то ужасное самой себе.