Мой крылатый кошмар
Шрифт:
– Осторожнее, Иви, еще немного и я решу, что нравлюсь тебе, - произнес Айран и зашипел от боли, стоило потянуть его в сторону.
– Дурак! – беззлобно добавила я, пытаясь стащить с напарника рюкзак. – Так довести себя до истощения! Ты о чем думал?
– Ждал подходящее безопасное место для привала, - устало прикрыл глазами летун.
– Дождался! – рыкнула я, доставая бутылку из кармана рюкзака.
Откупорив крышку, осторожно поднесла горлышко к его
Три глотка.
– Как так можно? Ты даже двинуться не можешь. Какие десять минут? – продолжала ворчать я, доставая пакет с печеньем.
Отломив кусочек, вновь поднесла к его рту.
Хоть силы жевать у него были.
Наверное, со стороны это смотрелось странно. Чумазые, усталые, сидим в Черном лесу, едва живые. А я еще кормлю его как маленького.
– Ты понимаешь, что доводя себя до истощения, делаешь только хуже? – продолжала отчитывать я напарника, скармливая ему все печенье до самой крошки.
Судя по тому, как кожа приобретала нормальный цвет, ему становилось лучше.
– Я рад, что именно ты оказалась здесь со мной, - неожиданно произнес Айран, смотря воспаленными красными глазами.
Странное ощущение, словно он смотрит на меня и в то же время будто сквозь.
– Ну у тебя опыт побольше моего. Сколько напарниц сменил за все время?
Я уселась рядом, опираясь о ствол и откусывая кусочек своего печенья.
М-м-м-м.
Вкусно и питательно. Не зря нам дают его на время практики.
Жалко, что мало. Надолго не хватит.
– Пять или шесть. Не помню.
– Совсем не помнишь?
– Я их не запоминал. Ни одну целительницу, с которой работал. Для меня они все одинаковые.
– Звучит обидно…
– Зато честно. Я действительно никого не запомнил… Кроме тебя.
– Ну-у-у-у, - протянула я, совершенно не смущаясь. Как-то сложно смущаться, сидя на влажной земле в самом сердце проклятого леса, едва держась от усталости и не зная, выживешь ты или нет, - меня сложно забыть. Почти невозможно. И чем я лучше других целительниц?
– Я тебе не нравлюсь, - вдруг отозвался он, пытаясь приподняться.
Со второй попытки ему это удалось.
Иргар повел плечами, потер шею и начал медленно массировать ноги.
– И что? Что в этом особенного? Или хочешь сказать, что я единственная, кому ты не нравишься? Очень сомневаюсь.
– Ты единственная, кто смело об этом заявляет. Я наследник древнего рода. Лучший студент. Внешне тоже довольно симпатичный…
– Про скромность не забудь, - ехидно вставила я, пытаясь устроиться поудобнее.
– Они все – целительницы – испытывали ко мне… симпатию. Кто-то боготворил, кто-то был влюблен или думал, что влюблен. Одна даже однажды
– Разве это плохо? Испытывать симпатию или любить? Чувства же не запретны.
– Они мешают, - неожиданно резко ответил напарник. – Сводят с ума, выбивают из колеи, лишают равновесия и стабильности. Ты уже не принадлежишь себе, твой разум отказывает рационально думать и работать. Все мысли о той… кто никогда… неважно!
– Зря ты так, - тихо отозвалась я, с тихим стоном вытягивая ноги вперед и рассматривая грязь и пожухлые листочки, прилипшие на ботинки. – Да, любовь лишает рассудка, но она дает смысл жить.
– А ты? Ты любила когда-нибудь? – вдруг спросил он, поворачивая ко мне голову.
Вопрос был личным. Настолько личным, что я не обязана была отвечать. И вообще это не его дело!
Но я ответила, подняв голову и рассматривая темное небо над головой, которое хорошо виднелось сквозь изогнутые уродливые ветки дерева, под которым мы сидели:
– Нет, не любила.
– Кхм…
– Но это не значит, что я не верю в любовь. Верю. Я вижу, как любят друг друга мои родители. Каждый день и час. Да, они ругаются. И довольно часто. Моя мама – саламандра, огненная, темпераментная, взрывная. А папа камнеград. Спокойный, обстоятельный, крепкий, как скала и такой же надежный. Они разные. Настолько разные, что мало кто верил в этот союз. Но они есть, и мы есть. Их дети, такие же непонятные, странные и немного сумасшедшие.
– Сумасшедшие? – переспросил Иргар, криво усмехнувшись. – Разве сумасшествие – это хорошо? А как же стабильность, уверенность в завтрашнем дне?
– Это скучно. Что может быть интересного в равнодушии и холоде отношений. Когда даже поговорить не о чем. Ну представь!
Я повернулась к нему и с жаром начала объяснять, даже пару раз руками взмахнула.
– Вот женат ты на правильной до тошноты Юджинии. У вас все идеально, ваши семьи одобрили союз и утирают скупую слезу от умиления. Роскошная свадьба, долгожданный наследник через девять месяцев. А там через пару лет еще один про запас. Можно и дочь для укрепления связей между семьями. И проходит десять лет, а то и двадцать. И что?
– Что? – сухо уточнил летун, впиваясь в меня пристальным и даже злым взглядом.
Мне бы надо остановиться, но… он же сам начал этот разговор!
– Оглянешься ты на прожитые годы и… вспомнить нечего. Никакого яркого воспоминания. Разве что, - я вздохнула и даже слегка улыбнулась, обводя глазами унылый пейзаж, - кроме этого нашего приключения… Весело, да? Сидишь смотришь на идеальную жену с детьми, а вспоминаешь меня и Черный лес. Разве это жизнь?
А дальше произошло нечто совсем неожиданное.