Мой ледяной принц
Шрифт:
— Вот, двадцать пятый, перед тобой.
Разворачиваюсь. Я прямо перед двадцать пятым. Почти носом в него утыкаюсь.
Удачненько, однако.
Вот она чуйка! Экстрасенсорная наклонность присутствует, знала же, есть у меня таланты! Это кстати плюсом к танцам и пению. Хороший человек хорош во всем.
Ладно, приступим. Медлить нельзя.
Достаю из кармашка джинс шпильку для волос и начинаю старательно ковырять замочек. Который, гадство, не поддается. Еще и парнишка этот уставился
— Че зыркаешь? — не выдерживаю. — Знаешь, как тяжело, когда над душой стоят.
— Что ты делаешь? — с претензией. — Так нельзя.
Нашелся мне тут блюститель порядка.
— Тебя как зовут?
— Витя.
— Иди куда шел, Витя.
Продолжает стоять. Глаза по десять рублей. Давит мне на нервы. Дико бесит.
Взбешенно цокаю языком.
Уже все свалили, мы тут вдвоем остались.
— Вить, прошу, шуруй отсюда. У меня дело важное! Ты конкретно так мешаешь!
Хватает сумку и испаряется. Дошло, наконец-то.
С тяжелым вздохом продолжаю кропотливую работу.
Почему замок не поддается? В фильмах обычно не больше двух минут возятся. А я уже полчаса ковыряюсь. Обидно…
Может, у меня шпилька деформированная?
Вытаскиваю и внимательно рассматриваю острие шпильки на предмет увечий. Но тут опять перед глазами Витек маячит, из-за чего сосредоточиться нереально.
— Вить, — напрягаюсь я. — А ты, как я погляжу, трудный парень…
— Марк тебе передал, что телефона в шкафчике нет, Синичкина. Так что, можешь не мучиться и не напрягать извилинки. Мастер ждет тебя на льду. Воюй или сдавайся.
— Синицына! — отшвыриваю шпильку и воинственно шагаю на поле боя. Прямиком к «мастеру». — Всю контору спалил, Витек!
Глава 14
Я все помню
Марк
Краем глаза замечаю, как на поле, метая молнии из глаз, влетает Синичка. А я ждал, уже всех отпустил. Знал, что явится и время назвали нужное. Удобное для меня.
— Аррр… — рычит вредная.
И тут ступор. Замедление. Главное не упасть.
Какая же она красивая…
Особенно, когда злится.
Криво, косо, пытается удержаться на коньках.
Смех да и только, но коротит меня дико от других переполняющих нутро эмоций.
— Вай, Синичкина, — присвистываю, грудь колесом виду не подаю, что опять повело. Подъезжаю к краю и скидываю шлем, бросая поверх остальной сваленной в углу экипировки. Волосы немного влажноватые, откидываю со лба пятерней. — Порхаешь, птичка.
— Удали видео! — орет, перебирая ногами. — Или я тебя уничтожу!
Стопы то врозь, то вместе,
Натягиваю на лицо шизанутую улыбочку.
— Ууу, опасная дьяволица пробудилась! — пальцы скрещиваю и выставляю вперед. — Изыди!
Она в ответ ресничками хлоп, хлоп.
Дергается, падает… подплывает поближе ко мне, носом подпиливая лед.
Бегу спасать на высоких скоростях, но ближе к ней замедляюсь, чтобы не подумала, что я за ней волочусь.
Лежит попой кверху.
Любуюсь прекрасным зрелищем. Джинсы облепили соблазнительные изгибы.
Только звуки издает странные. Мычит что-то на своем, на птичьем.
— Давай помогу, Лиззи.
— Отфали-и-и… козжё-ёё-ёл…
— Окей, отвалил.
Давлю безразличное выражение лица, когда она покрасневшую носопетку приподнимает и утыкает в меня злобный-призлобный взгляд.
О, нет, таким и убить можно. Главное не расхохотаться в голос.
Руки вверх приподнимаю, ладони раскрываю, мол, не трогаю, не трогаю.
Да не трогаю я свою недотрогу. Изо всех сил держусь.
Приподнимается, ноги дрожат, держится на честном слове, в глазах — ярость.
Не могу с нее, такая смешная.
— Терпеть тебя не могу, Маркуша…
— Взаимно, Синичкина, взаимно… — выдаю заезженную вдоль и поперек фразу.
— Я принимаю бой, — цедит, глядя исподлобья. — Пришла уделать тебя!
— Ага, — наблюдаю, как одна ее нога замедленно съезжает вбок. — Я так и понял…
Сцсссс — раздается характерный звук коньков об лед.
Еще немного и усядется в поперечный шпагат.
— Ой, Маркуш… Маркуша-а-ааа-аа… — шепотом.
— Аа? — тоже шепотом.
— Щас джинсы треснут, — на серьёзных щах выдает, распахивая широко веки и впаривая в меня испуганный взгляд. Щечки наливаются румянцем. — Или мышцы…
Не сдержавшись, тихонько и хрипловато смеюсь, принимая на себя всю затаившуюся ненависть в ее глазах.
— Давай научу, Синичкина… — вытягиваю за руку. Затем, и вторую беру, сжимаю. Пальчики тонкие, нежные, крепче, сильнее стягиваю.
Она вроде сопротивляется, точнее — делает вид, что сопротивляется. Недобро так косится, губки дует. Но рук не отнимает.
Притягиваю ближе к себе, за талию придерживаю. Пушистая ароматная макушка прижимается к щеке. Незаметно вдыхаю аромат ее волос. Нежный, сладковатый, сбивающий с ног. Так цепляет, что глаза от блаженства прикрываю. Пальцами скольжу по ее спине и замираю.
Еще крепче сжимаю, крепче. До хруста.
Это чтобы не упала, ага. Я же добрый.
Голову опускаю, носом веду по шее, и снова втягиваю божественный аромат. Только бы не заметила, только бы не заметила.
Нельзя же. Запрещено.