Мой личный дракон
Шрифт:
Я нахожу телефон и заглядываю в календарь. Прошел лишь один день. Один день — как месяц. Возможно немного больше. В этом мире меня не относит далеко течением времени. Это хорошо, иначе совершенно не представляю, как смогу объяснить свое исчезновение.
Пропущенный звонок от родителей. Я смотрю на телефон пустым взглядом, все еще силясь прийти в себя.
Машинально нажимаю кнопку вызова.
— Аня, с тобой все в порядке? — слышу я мамин обеспокоенный голос.
— Да. Все хорошо, — бодро отвечаю я, —
— А как же на работе. Отпустят?
— На работе? Попрошу несколько дней отпуска. Мама, я так соскучилась!
Я закусила губу, боялась, что голос выдаст мое тоскливое настроение.
— Мы с папой сами заедем. Как раз завтра в город собирались. Да и голос твой мне не нравится, — добавляет мама после небольшого раздумья.
— Хорошо, — выдавливаю я.
От мамы я никогда ничего не могла скрыть.
От Антона несколько сообщений.
«Почему не отвечаешь?»
«У тебя появился другой?»
Я невольно хмыкаю и быстро набиваю ответ:
«Да».
Пусть это уже и не совсем правда.
Я быстро встаю под обжигающие струи воды в душе. Скоблю мочалкой тело.
Смотрю на свою ладонь с четким отпечатком истинности и сжимаю ее в кулак. Со всей силой бью в стену. Еще и еще. Пока кулак не начинает пульсировать тупой болью. После даю себе волю, согнувшись в коленях на холодном полу, судорожно разрыдаться.
Мама приезжает с самого утра. Открывает дверь своим ключом. После заходит в комнату, раздвигает занавески и приоткрывает окно, впуская свежий воздух. Склоняется надо мной, замотанной, как в кокон в одеяло и кладет свою прохладную руку мне на лоб.
— Что с тобой? Ты заболела?
— Нет, — шепчу я одними губами, — не волнуйся. Со мной все хорошо.
— Не обманывай меня, — мама качает головой, — с Антоном поругались?
— Мы расстались, но я сама захотела.
— Я сейчас заварю чай, и ты мне все расскажешь, — вздыхает мама и уходит на кухню.
Вскоре по квартире разливается душистый аромат свежезаваренного чая.
Я заставляю себя встать с дивана и нацепив на губы беззаботную улыбку иду на кухню.
Мы молча пьем чай из разноцветных кружек, и мама не сводит с меня глаз, словно подмечая все изменения, что произошли со мною за эти месяцы.
— Ты похудела. И словно стала взрослее, — заключает мама.
— В каком смысле? Неужели постарела? — пытаюсь я все свести к шутке.
— Нет, конечно, — мама смеется, — скорее помудрела. Взгляд такой серьезный, даже колючий немного. У тебя точно все в порядке? Ничего не хочешь мне рассказать?
Теперь уже голос у мамы обеспокоенный, а взгляд внимательный. Мне не уютно под этим взглядом, и кажется, что она читает меня как раскрытую книгу.
— Я встретила другого мужчину. Поэтому рассталась с Антоном. Но мы не можем быть вместе. Это просто невозможно!
Мой
— Кто он? — совершенно спокойно спрашивает мама.
— Дракон, — нервно хихикаю я.
Мама смотрит строго, а я добавляю:
— Иностранец. Живет далеко отсюда. Познакомились в интернете. Виделись пару раз. Он приезжал сюда. Остаться не может. А я не могу уехать с ним.
Мама хмурится и смотрит недоверчиво.
— Мы действительно не можем быть вместе. Все очень сложно. Не спрашивай меня больше ни о чем.
— Хорошо, — вздыхает мама.
Мы еще немного болтаем о всяких мелочах. Все это позволяет мне развеяться и не вспоминать о Рее. Но когда мама уходит я беспомощно валюсь на диван и заливаю слезами подушку. Меня глушит тоска и безысходность.
Я валяюсь целый день на диване, не имея сил встать и приготовить себе поесть. Да и аппетита нет. Понимаю, что так продолжаться не может. Я просто не выдержу долго. Сойду сума от этой боли в сердце. Может быть все дело в метке? Избавлюсь от нее и жизнь заиграет новыми красками.
Я тупо смотрю на свою ладонь. Провожу кончиком пальца по спиральному завитку метки. Интересно, Рей чувствует боль и тоску также, как и я? Скучает по мне или забыл в объятиях прекрасной драконицы?
Я зажигаю спичку и подношу яркий огонек пламени к ладони. Мгновение и кожу охватывает боль. Я терплю, стиснув зубы. Провожу пламенем по всему завитку. Потом гашу спичку и дую на ладонь. Легкий запах дыма и паленой кожи. Больно. Но теперь не только душевно, но и физически. Выжечь метку пламенем явно плохая идея.
На следующее утро продолжаю безвольно лежать на диване. В голове, как молотом, стучит имя Рей. Если было бы возможно, я тотчас помчалась к нему. Вернулась в нашу коморку, полола с утра и до вечера грядки, лишь бы потом тонуть в его объятьях, слышать, как губы Рея шепчут мое имя, прежде чем прикоснуться к моим губам.
Слишком поздно.
Мой взгляд приковывает стакан с темной жидкостью. Шарики растворились в воде, образуя на ее поверхности грязные маслянистые пятна. Темная магия. Моя сила. Интересно, она еще действует?
Я макаю ватную палочку в жидкость и аккуратно провожу по линии. Кожу слегка пощипывает. Я смотрю разочарованно на ярко выступающий узор вязи и схватив стакан с водой, щедро лью на раскрытую ладонь. Зажимаю руку в кулак и как заклинание твержу:
— Пусть мне не будет больно. Пусть метка пропадет.
Руку жжет так, что из глаз брызжут слезы. Я не разжимаю кулак, просто уверена, что начинает действовать темная магия. Она не причинит мне вреда, потому что я своя.
Когда боль уходит я разжимаю ладонь. Белая чистая кожа, лишь еле заметный белесый шрам в виде завитка.