Мой личный принц
Шрифт:
Я же пыталась сосредоточиться, по крупице вытягивая забытые воспоминания. Куда шла, что делала, но каждый раз в голове звучал только голос наследника.
— Вам очень идет голубой цвет, Далия, — протянула герцогиня, заставляя меня вновь очнуться и посмотреть в лицо бабушки принцев. Поджав тонкие губы, ее светлость сжимала набалдашник трости, сидя прямо, точно статуя.
— Благодарю, — пробормотала я, а Рошель Дюваль повернулась к притихшей Амалии.
— Вы, милочка, довольно симпатичны. Граф Сент-Клер — достойный подданный королевства,
Я удивленно посмотрела в сторону невозмутимой герцогини. Машина подпрыгнула на ухабе, едва мы выехали за ворота дворца, двигаясь в сторону города. Пейзаж за окном не представлял интереса, а вот слова ее светлости — очень.
— Извините, — осторожно спросила я, разглядывая темно-синюю шляпку с тончайшей вуалью, которая скрывала лицо герцогини. — Куда мы направляемся?
— В Храм Истины, мои дорогие, — скупо улыбнулась ее светлость в ответ. — Должны же мы попросить у богов благословения на свадьбы, — она равнодушно отвернулась к окну, и в салоне повисла тягостная тишина.
Весь путь до столицы я молчала, стараясь лишний раз не шевелиться. Не очень понимала к чему выезжать с территории дворца: герцогиня могла позвать любую из нас в свои покои и спросить о чем угодно.
Любопытно, что до недавнего времени она редко появлялась на торжествах, связанных с королевской четой. Почти никогда не участвовала в народных празднествах, требующих присутствие короля и его семьи. Даже на отборе герцогиня предпочла роль стороннего наблюдателя. Лишь раз на предпоследнем испытании она взяла слово и спросила участниц:
— В чем заключается величие страны?
Тогда ни один из ответов не оказался правильным. Большинство девушек рассуждали по принципу: «Величие страны — мощь королевской семьи». Я видела, как старая ведьма улыбалась с ехидством и слегка качала головой. В своем черном платье она напоминала большую ворону, восседавшую во главе стола. Я все ждала, когда ее светлость расправит крылья и начнем злобно каркать на глупеньких участниц. Когда очередь дошла до Мали, моя сестра ответила не лучше: «Величие страны в наследнике престола». И этот ответ герцогиню тоже не устроил.
Стоило нам въехать в город, послышался шум улиц за окном. В прошлый раз из-за присутствия Эрика я толком не разглядывала Ландор. Его замечание по поводу островитян выбило меня из колеи. Рассуждение о тех, кто давным-давно потерял свободу, слишком сильно разозлили.
Небольшая группа людей столпилась на площади, что-то выкрикивая. По бедным одеждам и гвардейцам, наблюдавшим за происходящим неподалеку, я поняла, что это беженцы с Зеленых островов. Кое-кого уже выхватили из толпы, роняя на землю под возмущенные вопли остальных. Не только люди, но и волшебный народ скандировал лозунги:
— Мы свободны и независимы! Имеем право на достойное будущее! Так почему наши дети вынуждены голодать, побираясь на улицах? Мужчины не получают достойной оплаты, а женщины продают себя?
— Равенство! —
— Отвратительно, — проворчала Амалия, пряча лицо за раскрытым веером. — Эти помойные крысы совершенно неспособны на благодарность. Разве король не дал им возможность жить? Чем они недовольны?
— Видимо, этого недостаточно, — ответила я, слыша в ответ негромкое фырканье. — И не забывай, ты говоришь о родине моего отца.
— Гремлин, нечем здесь гордиться, — ядовито отозвалась Амалия, и мне захотелось стукнуть ее зонтиком. Я скрипнула зубами, почувствовав, как машина замедлилась.
— В чем дело? — оживилась кузина, вытягивая шею.
— Активисты, — с удивлением произнесла я, и мы услышали голос водителя. Того самого, наполовину лепрекона.
— Ваша светлость, дорогу перегородили. Придется подождать, — кузина недовольно засопела.
— Двигайся вперед, Локхернай. Только не передави детей, — будничным тоном приказала герцогиня.
Эльф-лепрекон ничего не ответил, лишь тронулся с места. Послышалось шипение, и конденсат вырвался из трубы в воздух. Нас немного тряхнуло, раздались сигналы клаксонов других машин. Кто-то возмущался вынужденной остановкой, гвардейцы не успели справляться с наплывом протестующих. Королевский охранный корпус отстал, пытаясь пробиться через плотное кольцо из людей и волшебного народца, окруживших площадь.
— Возмутительно, — процедила Амалия, одергивая юбку. — Из-за них мы опоздаем к мессе.
Надо же, раньше я не замечала за сестрой подобного рвения к святилищам.
Ответить никто не успел. На машину навалилось крупное тело, и Мали заверещала так, что я вынужденно прикрыла уши. Раздался грохот на крыше, затем что-то мелькнуло в окне. Маленький клурикон смотрел на нас, повиснув вниз головой. Существо щурилось, вглядываясь в салон.
— Ах ты паразит!
– рассердился Локхернай, заметив нового пассажира. — Пошел вон, ворье!
Он резко затормозил, сбрасывая несчастного на брусчатку. Меня толкнуло вперед, однако я успела удержаться. А вот клурикон нет: он скатился кубарем, больно ударяясь о землю и раздирая ткань своих серых штанов. В суматохе демонстрации этого почти никто не заметил. Следующий за нами автомобиль мог попросту наехать на клурикона.
Мой порыв оказался стремительным. Я быстро открыла дверцу, услышав истеричный крик сестры в спину:
— Далия!
Подхватив юбки, я едва не упала со ступенек, но быстро спрыгнула и поспешила к существу. Он со стоном перевернулся набок. Из коленки текла кровь, а подняться самостоятельно у него никак не получалось. Не заботясь о чистоте подола, и тем, что могла помешать движению, я осторожно присела рядом, коснувшись плеча клурикона. Шрам изуродовал одну сторону его лица, оставив слепым на правый глаз, и рассек губу. Светлые волосы спутались и намокли от крови из раны на голове.