Мой лучший друг – убийца
Шрифт:
Я смотрю на нее и запоминаю, потому что знаю своим сердцем – скоро все, что было у нас, кончится. Надо запомнить все до мелочи, а потом жить прошлым. Мне подсказывают это прожитые года. Ничто не вечно в этом мире, все имеет начало и конец. Проходит моя жизнь, прошла по ней моя несравненная Татыйас, которую я увидел давным-давно в таком же розовом платье. Только платье было другого фасона, и Татыйас была другая, и я сильно изменился с той белой июньской ночи. Все проходит. Уйдет скоро от меня и она в своем розовом платье на бретельках, уйдет, как и пришла, навстречу другому, это закон жизни, а я останусь со своими воспоминаниями о ней, останусь молодой, энергичный, каким я стал
Из материалов уголовного дела № 1468
«12 июня 1984 г. оперуполномоченные Иванов и Адамов предъявили на опознание фрагмент платья, обнаруженный 10 июня с.г. на кострище на сороковом километре Вилюйского тракта, отцу пропавшей 18 мая с. г. Ларионовой А.Г. Ларионов Г.П. опознал в кусочке ткань платья своей дочери.
В тот же день проведен повторный осмотр квартиры Ларионовых на предмет наличия улик. Однако осмотр с применением технических средств ничего не дал.
Тщательный осмотр при дополнительном освещении подъезда пятиэтажного дома – лестничной площадки, лестницы, ведущей вниз, крыльца – по улице Дзержинского 29, где проживают Ларионовы в кв. 62, позволил обнаружить пятна бурого цвета, похожие на кровь.
Биологический анализ этих пятен, а также биологический анализ частиц кожи и тела останков сожженного на костре трупа, обнаруженного 10 июня с. г. на сороковом километре Вилюйского тракта, проведенный в Якутской судмедэкспертизе, позволяют утверждать, что пятна бурого цвета являются кровью. Кровь принадлежит останкам тела, сгоревшего на костре. (Заключение судмедэкспертизы прилагается).
При отработке братьев Ларионовых Ф.Г. и П.Г. на день исчезновения 18 мая текущего года их сестры Ларионовой Анны Гаврильевны выяснилось следующее. Младший брат Петр Гаврильевич Ларионов в тот день получил аванс, пошел после работы в пивбар, пришел домой поздно с початой бутылкой водки, допил ее и ночью никуда не отлучался. Старший Федор Ларионов должен был 18 мая встретить в аэропорту свою девушку, которая прилетала из Черского поздно вечером. Для этого он одолжил у своего знакомого Кондакова Е.Е., проживающего по ул. Чайковского, 19, машину марки «жигули», забрал ее часов в 9 вечера, обещал в тот же вечер пригнать ее обратно. Действительно, Ларионов Ф.Г. вернул машину примерно в 4-5 часов утра. Когда утром Кондаков Е.Е. осмотрел свою машину, то приятно удивился порядочности Ларионова Ф.Г. Машина была помыта как изнутри, так и снаружи. Тщательный осмотр машины Кондакова экспертом ЭКО УВД г. Якутска – капитаном милиции Рахлеевым Э.С. позволил обнаружить в салоне «жигулей» мелкие пятна бурого цвета, которые при использовании ультрафиолетовых излучателей светились, что свидетельствует о наличии крови. Отправленные на идентификацию в судмедэкспертизу мазки крови из салона машины Кондакова подтвердили сходство ее с группой крови останков женского тела, обнаруженного 10 июня 1984 г. на сороковом километре Вилюйского тракта».
Из воспоминаний оперуполномоченного уголовного розыска Ярославского РОВД г. Якутска старшего лейтенанта милиции Адамова Андрея Николаевича
«Рабочий день подходил к концу, когда в наш маленький, всего два на три с половиной метра кабинетик Ярославского РОВД, что напротив Сайсарской бани, явился на допрос Ларионов Федор Гаврильевич. Был он по обыкновению подтянут, уверен в себе и невозмутим. Мы поздоровались за руку, и я почувствовал
Вели допрос-беседу я и капитан Сергей Васильевич Иванов, предварительно оговорив ее тактику: задавать вопросы не в лоб, а исподволь. Ларионов в начале допроса был легок, но потом, когда около часа мы проговорили ни о чем, он напрягся. В его ответах появилась резкость и в то же время растерянность. Казалось, что он чего-то ждал, и мы знали, что это было – он ждал прямого вопроса об убийстве сестры…
Была выкурена не одна пачка сигарет, выпит не один чайник чая, давно наступила ночь. Мы спрашивали о его связях, знакомых, невесте, работе, о школьной жизни, о том, умеет ли он водить машину. Ларионов не знал ничего об обнаруженном трупе, машине, заключении экспертизы и был уверен, что это преступление никогда не раскроется. Мы, как гончие, вели его по следу, и примерно около четырех утра он начал все понимать.
Руки его затряслись, он не мог зажечь спички. Я щелкнул зажигалкой и спокойно сказал: «Может, надо сознаться… Лучше горькая правда, чем красивая ложь». Ларионов поднялся, отскочил в угол, глаза его в ужасе округлились, он, разом обмякнув, затрясся в рыданиях и сел на корточки. Иванов подал ему стул, а я – испитый остывший чай. И Ларионов рассказал все, как было.
До смерти матери жили они прекрасно. Мать – душевный и чистый человек была стержнем в их семейной жизни. После ее смерти отец сильно захандрил, очень грустил, и все чаще они с сестрой засиживались за чаем на кухне, а потом… Потом они стали вместе жить, как муж и жена. Вечером сестра как ни в чем не бывало шла спать в его комнату…
Все бы ничего, если бы не ее это отвратительное поведение. Но на его замечания сестра просто отмахивалась: «Не твое дело». В тот день 17 мая должна была прилететь его невеста из Черского. Но как вести ее, чистую, в этот порочный дом? И тогда он решил…
Он заранее договорился с машиной, припасся ножом, бензином, топором. 17 мая Анна, как обычно, пришла с работы домой, поужинала. Он еще не хотел претворять задуманное в жизнь и в последний раз попросил сестру уйти жить куда-либо, не поймет их его невеста.
Сестра отказалась и вышла из кухни, где они разговаривали. Он в два прыжка нагнал ее в коридорчике и несколько раз ударил ножом. Сестра рухнула на пол. Брат Петя ждал за дверью в коридоре. Вдвоем они быстро вынесли завернутый в одеяло труп и кинули на заднее сиденье машины. В страхе они неслись на бешеной скорости за город. Казалось, все знают, что он сделал… Очнулись далеко за городом в глухом лесу, пока машина не ткнулась в большой старый пень. Вытащили труп. Глаза сестры были открыты. Ему показалось, что она еще живая. В каком-то полусне он отрубил ей голову… Затем облил бензином. Огонь отчаянно вспыхнул… Голову он сунул в пакет и подвесил на каком-то дереве…
В городе он отвез брата домой, помыл машину и поехал в порт встречать невесту. Но ни радости от встречи, ни праздника в душе и доме не было».
Добрые светлые духи-иччи, так долго оберегавшие жизнь моей семьи, отвернулись от нас за мой тяжкий грех. Что было со мной, когда я отдавался прелюбодеянию со своей кровиночкой, ненаглядной Анчик? Помутнение разума? Нет, я сознательно шел на это, я любил ее, как любят только желанную единственную женщину, видя в ней Татыйас и только Татыйас. Татыйас ушла, бросила меня, оставив взамен Анчик.