Мой Лунд дорогого изгнания

Габард Вероника

Внутренний человек

Вы правы, что я внутренний человек,Я человек в футляре старинной кожи –Не русских, а татаро-монгольских вех –И мне дано их летопись подытожить.Везде слегка чужая – особнякомСтою, взирая с плоскости поколений,Так предок мой стоял со своим конем,Устав от битв, скитаний и разорений.Я презираю глупость, как он молву,Знакомы нам и удаль, и озаренья;Он воевал и скриптов слагал канву,Я между делом правлю стихотворенья.Как и его, лиха моя голова,И хорошо, что вам до поры не видно…Пока,

как из ножен сталь, не блеснут слова,Пока, как из раны кровь, не польются рифмы.

Выступление поэта

Мне сказали – дано тебе десять минут,Чтобы вывернуть душу свою наизнанку,Как дрозду, что вот-вот запоет спозаранку;Как его, мою песню весеннюю ждут.Он там щелкает клювом, а я прочищаюСвое горло каким-то нелепым стишком,Так ребенок касается звука смычком,Неуверенно в музыку нас посвящая.Так художник касается кистью холста,Одной линией резкой меняя пространство,Нарушая границы того постоянства,Что так долго хранило невинность листа.В этот миг чудотворны и дрозд, и творец,Кто на ощупь идет за невидимой нитьюИ всему вопреки, по простому наитию,Собирает пахучие травы в венец.И когда уже принял он форму и цвет,Ты за десять пустых и ленивых мгновенийХочешь музыки, мысли и всех откровений,Что создали ту песню, стихи и портрет?

Твоим детям, родина

Родина!Убиваешь ты лучших своих сыновейПод кремлевскими звездами.ПройденоИми сотни нехоженых троп и путейМеж твоими погостами.ДерзкимиБыли речи их, умными были глаза,Молодыми запомнятся.ВескимиБыли пули в упор, не скатилась слеза,Палачи не опомнятся.Родина!Почему не щадишь ты своих сыновей,Не оденешь их в звездное?Отданы…Эти жизни, ты мертвых полюбишь скорей,Нас ведь много так, Родина!

Пасхальное

Вечер тихий – тени длинны,Незасеянные склоны,Одинокие осины,Непроснувшиеся клены.С лошадей попоны сняли,Кони фыркают призывно,Удивляться не устануСельской пасторали мирной.Как с апрельскими ветрамиПолетят по небу гуси,Как в пасхальную неделюВторят – Господи Иисусе!Как все зимние потериПозабыты в лихорадке,Как украсив вербой двери,Мы играем с жизнью в прятки.

Бессонница

Подражание м. цветаевой

Я больше не люблю ночь,Хочу из темноты – прочь,Мне мыслей тяжела сень,Хочу я прямиком в день!Бессонница, ты мой враг!Покой мой разнесла в прах,Заложница твоих чар,Тебе свой посвящу дар.А может быть, ты мой друг?Спасательный ты мой круг…Подаришь неземной слух,И стану я тобой вдруг.

По ту сторону сна

По

ту сторону снаДождем отзовется деньКороткого лета.И роз карминных стенаСегодня опять пьянаРосой и рассветом.По ту сторону снаПоходка её легка –Болео и ганчо [4] .Опять танцует онаПо высохшей мостовой.Резвится, как мячик.

Другу

Тимуру

4

Фигуры танго.

Бывает так – не спит твой старый друг,Рефлексия внезапно одолела;Ты прыгаешь за руль и утром вдругТы под его балконом между деломТак буднично идёшь и докуритьТоропишься вторую сигарету,Чтоб после без умолку говорить,Пить кофе и за чистую монетуВсе жалобы его, все откровеньяПринять и абсолютным божествомПростить грехи и сделать наставленья,Чтоб радостным оставить грустный дом.

Сто дней без сна

Не спать. Писать хорошие стихи.В стихии ночи вязнуть с головою.Ждать сна-волшебника – шаги его тихи,Но перст его царит не надо мною.Устать. Читать у лампы в забытьиО том, как где-то в глубине МакондоНе спал Хосе Буэндиа – мотивВсё напевал навязчивый и модный.Он напевал и рыбок мастерил,И чуда ждал нежданного, большого,Пергаменты читал и долго жил;Так долго, что в конце не помнил, кто он.Забыть. Стереть значенье букв и цифрИз памяти, жить краткое мгновеньеИ верить, что без нас прекрасен мир,Забвение принять, как вдохновенье.Сто дней без сна, а может быть, сто лет,В ночи мы бесконечно одиноки,И бесконечно веянье планетНад головой, и неизвестны сроки.

О бессоннице и способах борьбы с ней.

«Вот так они и жили в постоянно ускользающей от них действительности, с помощью слова удавалось задержать её на короткое мгновение, но она должна была неизбежно и окончательно исчезнуть, как только забудется значение букв. У входа в город они повесили плакат <Макондо> и ближе к центральной площади другой, побольше – <Бог есть>». (Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»).

Разговор в ночи

Как поздно…но срывается с крючкаМой сон, как незатейливая рыбка.Лишь дразнит чешуей издалека,Блеснув на солнце туловищем гибким.Как рано…я с часами не в ладу,Они по дому гулким метрономомВсё ходят, и в полуночном бредуМне видится мой дом чужим и новым.Как странно…этих мыслей чехардаНе только мой уставший мозг терзает,Ведь неспроста взошедшая звездаМне на вопрос случайный отвечает.

После бессоницы

Мне подарит бархатные розыНеизвестный ранее любовник.Хрупких снов нечаянный виновник,Словно бриз, во тьме задует слезы.Не войдет ни юношей, ни старцем,Лишь накинет покрывало ночи.И когда отяжелеют очи,Сны нагрянут разудалым танцем.