Мой любимый дикарь
Шрифт:
— Понятно. — Феннингтон переступил с ноги на ногу и прислонился к дверному косяку. — По этой причине мне следует позволить тебе разделить сегодня карету со мной и твоей тетей.
— И ваше приглашение на вечер. Не забудьте о нем.
— Да-да. Все это я должен сделать, подчиняясь инстинкту самосохранения. Вместо этого ты мог бы сказать мне, что хочешь восстановить родственные отношения, — тогда я бы с большей охотой поддержал твои действия.
— Вы так считаете? Возможно. Филиппа тоже говорит, что мне нужно усвоить хорошие манеры.
— Тебе следовало бы к ней прислушаться.
— Она
Беннет надел темно-серый сюртук и подошел к Керо. Он щелкнул языком, и мартышка моментально оказалась у него на плече. Нож уже давно был спрятан за голенищем сапога, хотя дядя, вероятнее всего, об этом факте позабыл.
Спустя пять минут он уже сидел в экипаже. Керо восторженно верещала, глядя в окно. Судя по всему, ей очень нравились виды ночного Лондона в тусклом свете уличных фонарей. Беннет сидел в углу и не участвовал в оживленной беседе, которую вели между собой его тетя и дядя. Хотя леди Феннингтон оказала ему некоторую помощь при покупке маргариток, он не желал иметь с ней ничего общего.
— Послушай, Беннет, — неожиданно обратилась к нему тетя, — я сегодня болтала с леди Тимджилл. Думаю, ты должен знать, что в обществе идут разговоры о тебе и леди Филиппе. Она сказала, что леди Джерси считает другую сестру более подходящей партией. Как ее зовут?
— Оливия, — ответствовал Беннет.
— Да-да. Она прелестна. И пользуется огромным успехом. Филиппа… она, конечно, тоже довольно мила, но, как бы это сказать, слишком умна.
— Вы правы.
— Будь осторожнее с ней.
Еще неделю назад Беннет не замедлил бы объяснить леди Феннингтон, что он думает о болтовне ее подруг, но сегодня ограничился ни к чему не обязывающим кивком.
— Подумай, — продолжала леди Феннингтон. — Женитьба сейчас стала бы для тебя исключительно удачным вариантом. И пусть твоему поведению в Конго не хватало храбрости, все любят свадьбы.
Беннет стиснул зубы. — Я учту.
— Если у тебя нет никого конкретного на примете, буду рада, навести справки. Например, я точно знаю, что леди Элизабет Чендл вот-вот вступит в права наследства. Три тысячи в год. Объединив эту сумму с собственным доходом, ты сможешь сам финансировать свои экспедиции. Было бы идеально, начни ты ухаживать за ней до возвращения капитана Лэнгли. Ведь он, без сомнения, тоже будет искать невесту, а он сейчас очень знаменит.
— Я разберусь со своими матримониальными планами сам, — сквозь зубы процедил Беннет, и перед его мысленным взором возникла Филиппа. — Но спасибо за предложение, — вежливо добавил он.
— Да, конечно, но не забудь о Джулии Джеймсон. Ах да, между прочим, Миллисент Бекуит прекрасно играет на фортепиано. Хотя ее лицо…
— Я слышал, как она играет. — И видел, какое впечатление произвела на Филиппу короткая беседа с кузиной.
Беннет задумался, действительно ли леди Феннингтон считает, что виртуозная игра на фортепиано является достаточным основанием для заключения брака. А она тем временем продолжала болтать, описывая подходящих девиц. Понятно, что все они как на подбор были грациозными газелями, даже не подозревающими о львах, которые рыскают среди них в поисках добычи. Правда, он
Он танцевал или пытался беседовать с некоторыми из упомянутых девиц. Впечатления они не произвели. А маркиза все никак не умолкала, продолжая восхвалять всех обитательниц Мейфэра, кроме одной, к которой он стремился всем сердцем. Очевидно, Филиппа оставалась загадкой для общества. Иначе ничем нельзя объяснить тот факт, что ее никто не заметил до сих пор. Зато она очаровала его. Раньше это не удавалось никому. И она будет сегодня на вечере.
В каком-то смысле он был даже рад беседе. К тому времени как экипаж остановился у Лэнгли-Хауса, его нервы были напряжены так, что болели все мышцы. Но еще больше, чем равнодушие к собственной персоне, его злило пренебрежительное отношение к Филиппе.
Дворецкий почтительно взял приглашение маркиза Феннингтона и с любопытством взглянул на Беннета.
— Лорд и леди Феннингтон и…
— И гость, — подсказал Беннет, — с мартышкой. Учитывая разговоры, которые ходили по Лондону, дворецкий должен был узнать его по присутствию Керо. Оставался один вопрос: получил ли этот слуга указание не пускать его или уведомить Лэнгли о его появлении. Правда, дворецкий выглядел скорее оскорбленным, чем взволнованным, поэтому Беннет решил, что тот ничего не знает.
— Вон стоит мисс Джеймсон, — проговорила леди Феннингтон, когда они вошли в бальный зад. — Представить тебя?
— Нет. Я справлюсь сам.
Быстро оглядев зал, он убедился, что Дэвид Лэнгли еще не появился, чтобы приветствовать своих восторженных почитателей, зато заметил Филиппу — она сидела со своей матерью у стены. Это зрелище сразу успокоило его.
— Извините, — сказал он и покинул родственников, даже не взглянув на них.
— О, здравствуйте, сэр Беннет! — Дорогу ему преградила Соня Деприс и присела в глубоком реверансе, продемонстрировав изрядную часть своей пышной груди. В шаге от нее появилась Оливия Эддисон.
— Мисс Деприс. — Беннет небрежно поклонился и вознамерился обойти препятствие.
— Я как раз рассказывала Ливи о прекрасной лошади, которую вы купили.
Оливия кивнула.
— Как ее зовут, сэр Беннет?
— Арес. Извините.
В этот момент между ним и Оливией вклинился Генри Камден. Этот идиот охранял не ту сестру.
— Вы купите пони для своей мартышки?
— Нет.
— Интересно, — не отставал Камден, теребя подбородок, — почему вы не оставили сегодня Керо дома? Не боитесь, что она покинет вас, встретившись с капитаном Лэнгли?
— Да, правда, — вмешалась Соня. — Я читала книгу. Керо и капитан — большие друзья.
Люси хихикнула:
— Возможно, вам все же стоило купить ей пони. Он обернулся и увидел стоявшую за ним Филиппу.
— Меня всегда это беспокоило, — нахмурившись, сказала она. — Если капитан Лэнгли так любил Керо, почему оставил ее? Вы считались мертвым, значит, обезьянка, можно сказать, осиротела.
— Думаю, Лэнгли может объяснить свои поступки лучше, чем я, — сказал он и повернулся к Филиппе: — Могу я поговорить с вами?