Мой любимый герцог

Данмор Эви

– Разумеется, – сказала королева. – Поэтому я и хочу, чтобы именно вы взяли на себя руководство кампанией.

– Ваше величество…

Она резко подняла руку.

– Хорошо. После выборов Хартфорд предложит вам цену.

Тело Монтгомери напряглось, будто он ударился о землю, у него перехватило дыхание.

– Зависит ли его предложение от исхода выборов? – Ему удалось справиться с волнением.

Нужно было четко понимать условия.

Королева усмехнулась.

– Разумеется, зависит. Конечно, победа в руках высших сил, последнее слово за ними, но разве она не послужит неким знаком, подтверждением того, что замок действительно должен вернуться к вам?

Когда

Монтгомери встал и направился к дверям, его мысли уже устремились в будущее, он перекраивал свои планы на ближайшие месяцы…

– Герцог…

Он медленно повернулся.

Королева откинулась на спинку кресла, в ее голубых глазах горел злобный блеск.

– Кампания должна увенчаться успехом, – сказала она, – при этом ваше поведение должно быть безупречным.

Он спрятал хмурый взгляд. Его поведение было настолько образцовым, все поступки выверены так тщательно, что даже развод не смог сокрушить его репутацию.

– Ходят слухи, что вы ведете себя весьма странно, – сказала королева. – Однако слыть нелюдимым отшельником не пристало мужчине, которому еще нет и сорока, не так ли?

– Согласен…

– Вас почти никогда не бывает на приемах. Вы не устраиваете обедов, избегаете общества. Но, как известно, политика делается именно на балах и раутах. А вы не устраивали новогодний бал ни в прошлом году, ни в позапрошлом.

В позапрошлом году потому, что все подобные дела были в ведении герцогини…

Он стиснул зубы. Не было никаких сомнений, к чему клонит королева.

– Когда я была девочкой, новогодний бал у Монтгомери славился на весь континент, – продолжила королева. – Ваш дед устраивал роскошные, незабываемые фейерверки. Конечно, тогда все происходило в родовом замке Монтгомери, но и Клермонт вполне подойдет.

– Так вы желаете, чтобы я устроил новогодний бал? – Его голос был сух и бесстрастен.

Королева радостно хлопнула в ладоши.

– В самом деле, почему бы нет. Конечно, гости получат приглашения несколько поздно, но я уверена, они изменят свои планы. Никто не захочет, чтобы в свете думали, будто их не пригласили на главный бал года. Так что исполните свой долг, герцог. Устройте бал. Повеселитесь от души.

«Повеселитесь от души», – издевательски выстукивали колеса поезда, мчащегося в Уилтшир. Себастьян оторвал взгляд от темнеющего горизонта.

Рэмси только что разложил блокнот, ручку и промокашку на узком столе и уже собирался удалиться в купе для слуг.

– Рэмси, составьте список людей, которые займутся организацией новогоднего бала.

Вышколенный камердинер не смог скрыть удивления, его глаза расширились.

– Слушаюсь, ваша светлость.

– Нужно устроить фейерверк, расходы не имеют значения.

– Понял, ваша светлость.

– Что касается самого бала, – мрачно добавил Себастьян. – Мне нужны идеи к следующей неделе.

– Непременно, ваша светлость. – Рэмси сунул руку в карман пиджака и достал тонкий серебряный портсигар. Он положил его рядом с промокашкой и отступил.

Себастьян взялся за перо. Что ж, план королевы испортить ему настроение удался. Вроде бы не наказание – подумаешь, домашний праздник, однако она прекрасно знала, как раздражали его балы: шум, духота, бессмысленная болтовня, толпа посторонних в доме, работа стоит. И рядом не было герцогини, которая взяла бы на себя все хлопоты, поддерживала бы великосветские беседы

с гостями. Монтгомери замер. Уж не в этом ли состояло истинное намерение королевы – заставить его почувствовать, как трудно без жены?

Он отложил ручку и потянулся за сигаретами. К чему напоминать ему об этом? Мужчина его возраста давно должен иметь жену-герцогиню, управляющую домом, и целую стаю сыновей, путающихся под ногами. Каждая светская матрона, без сомнения, тоже думала именно так. Где бы он ни появлялся, великосветские мамаши наперебой подсовывали ему своих дочерей-дебютанток – семнадцатилетних девушек, которые соперничали между собой, стремясь стать следующей герцогиней Монтгомери. Все они боялись даже взглянуть ему в лицо. Его губы изогнулись в сардонической улыбке. Если бы одна из них стала его женой, ей пришлось бы вынести гораздо больше, чем его взгляд…

Внезапно ни с того ни с сего в его памяти промелькнул ясный взгляд зеленых глаз. Та женщина на площади… Она смотрела ему прямо в глаза. Дала ему отпор! Никогда еще дамы, с которыми он был знаком, не осмеливались возражать ему, а тут женщина гораздо ниже его по положению позволяет себе такое? Непостижимо! И все же Зеленоглазая осмелилась. Она отбилась от стада, от той безликой массы простолюдинов, которая обычно маячила где-то вдалеке и с которой он никогда не имел дела, и встала прямо у него на пути. Наглая, самонадеянная девчонка! Не иначе как сумасшедшая.

Герцог открыл свой блокнот, перо забегало по бумаге, и для него исчезло все, кроме главного. Замок Монтгомери. Подарен первому герцогу за услуги, оказанные во время битвы при Гастингсе, проигран восемнадцатым герцогом в карты. Себастьян вернет его, даже если это будет последнее, что он сделает в этой жизни.

Глава 4

– Вы какая-то рассеянная, мисс Арчер.

Профессор строго взглянул на Аннабель поверх очков в металлической оправе. Казалось, он видел ее насквозь. Девушка смутилась и почувствовала себя виноватой. Все в Дженкинсе – залатанный твидовый пиджак, высокий лоб, серьезное нахмуренное лицо – выдавало блестящего ученого. Ему было всего сорок, но, по всеобщему признанию, никто лучше его не разбирался в истории войн Древней Греции. И если уж где и стоило быть предельно внимательной, так это у него на утренних занятиях.

Аннабель с раскаянием посмотрела на друга своего покойного отца, с которым тот переписывался долгие годы.

– Прошу прощения, профессор.

Он пригнулся к столу и прошептал:

– Все из-за этого проклятого вязания, не так ли?

– Что?

– Это вязание, – повторил он, злобно глядя на миссис Форсайт. – Бесконечные щелк-щелк… С ума можно сойти, как от протекающего крана.

Щелканье за спиной Аннабель резко прекратилось, в комнате повисла напряженная тишина. Оскорбленная миссис Форсайт застыла от изумления, Аннабель съежилась. Женщина была справедливо возмущена – в конце концов, Аннабель платила ей шесть пенсов в час именно за то, чтобы она сидела здесь, потому что без компаньонки обойтись было нельзя. Единственное, в чем оказался прав Гилберт, черт бы его побрал. Студенткам не разрешалось выходить в центр города без сопровождения, и, уж конечно, они не могли оставаться наедине с профессором. Кандидатуру компаньонки должна была одобрить сама ректор колледжа. Миссис Форсайт, пожилую элегантно одетую вдову, сочли вполне подходящей кандидатурой.