Мой любимый граф
Шрифт:
Девочка неуверенно кивнула. До чего дожил? С Лиззи я ещё разберусь. Только бы добраться до другой девчонки. Такое устрою, просто не знаю что.
Я вскочил на коня, не давая его даже оседлать, и бросился в погоню. Слышал крики Артура за спиной. Этот идиот оставит хоть когда-нибудь меня в покое?
С каждой минутой моя тревога росла. Что-то в этой девчонке было не так. А что, я не мог понять. Она сильно отличалась от обычных девушек и женщин, которых я знал. Всё равно, что редкий цветок от обычных полевых.
Я так задумался,
– Ты почему ушла из дому одна? – чуть ли не зарычал я.
– Я должна отчитываться за каждый свой шаг? – ответила она, нисколько не боясь.
– Обязана. Пока живёшь под крышей моего дома.
Я не хотел этого говорить, но стал злиться. Страх отступал. Маша была невредима и стояла прямо передо мной. Никуда не исчезла.
– Это можно исправить, – с горечью произнесла она. Я уже корил себя за несдержанность.
– Маша, не злись. Я испугался за тебя. Время военное. Много незнакомых людей появилось и в этих местах. Никто не знает, как себя эти люди поведут, на что они способны, – попытался я объяснить.
– Я понимаю.
И всё? Никаких обещаний, что этого не повторится? Никаких извинений?
Маша почти прошла мимо, когда я схватил её за локоть.
– Я обидел тебя?
Жар удушливой волной поднялся от низа живота, где скрутилась тугая спираль, до горла.
– Нет.
Одно слово. Она издевается? Хочет довести меня до белого каления?
– Тогда что? Ведь не просто так ты ушла так рано из дому? Я повёл себя несдержанно. Но это не значит, что я жалею о случившемся или буду просить прощения.
Она стояла боком. Я притянул девушку за локоть почти вплотную. В профиль её лицо было ещё красивее. Оно пылало. То ли от того, что быстро шла, то ли от того, что испугалась. Но я безумно желал, чтобы этот восхитительный румянец был реакцией на мою близость. Я опять возбуждаюсь. Невовремя.
– Маша, не делай так больше. Хорошо? Лиззи плакала, просила вернуть тебя. Я не знаю, почему она решила, что ты ушла. Но, думаю, как ребенок, она чувствует тебя лучше. Да и времени у неё было поболее, чем у меня.
– Хорошо. А теперь отпустите?
Она повернула голову, а мне только этого и надо было. Привлёк к себе и обнял, уткнувшись носом в висок. Постоял так с минутку. Маша притихла и не сопротивлялась.
– Пойдём. Надо успокоить дочь, – с трудом оторвался я от желанного тепла.
При выходе из лесу Маша надела шляпу, но не стала завязывать ленты. Моя довольная
Завтракали мы все вместе. Рот Артура не закрывался, как всегда. Алекс улыбался странной улыбкой, смотря то на меня, то на Машу. Что меня раздражало до ужаса. Какого чёрта эти идиоты творят? Это моя женщина.
Ещё и Маша подливала масла в огонь. Она такая умница. Столько всего знает и может поддержать любую тему разговора, кроме политики. Тут она молчала. Я заметил это, и каждый раз, когда внимание Маши переключалось на друзей, включал внутреннего ревностного эгоиста и заводил разговор о политике.
– Осторожно, друг, ты в опасности, – тихо произнёс Алекс перед прощанием. Они с Артуром решили, наконец, покинуть Пэмбрукшир.
– Ты о чём? – спросил я, догадываясь, о ком пойдёт речь.
– О твоей одержимости своей женой. Она красивая женщина и очень умная. Но, если тебя не любят, не стоит отдавать женщине сердце.
«Да. Она меня не любит. Как ты, друг, догадался? Подумаю об этом потом. Если получится. Разлюбить уже только не смогу»
Глава 17. Признание
Маша
Гости уехали и дом опустел. С одной стороны, я была рада. Потому что не было никакого желания строить из себя неизвестно кого. Не было необходимости следить за каждым словом, за каждым движением. Мужчины были не глупые. Я замечала пристальные взгляды одного и слежку украдкой другого. И это меня напрягало.
С другой стороны, я оставалась в доме, где Генри будет наедине со мной. И его внимание не будет занято никем. Это будоражило кровь и пугало одновременно. Я ещё не решила, что делать с неожиданным, но столь ожидаемым открытием: я могу, при желании, вернуться домой. Вот только есть ли этот дом у меня?
По тому что говорили те парни с кладбища, у меня ничего не осталось. Ладно, я бы что-нибудь и придумала бы, решила проблему. Но, что я буду делать с одержимостью урода, что захотел мою сестру?
«Что ты сделала со мной, Таша? Мало того, что свою жизнь загубила, ты испоганила и мою. Как мне быть? Прятаться здесь до конца жизни или попробовать исчезнуть, вернувшись домой? Страна наша большая. Могу где-нибудь затеряться. А дальше что? Жить, постоянно оглядываясь? А если здесь задержусь, даже на время, в опасности будет моё сердце. Мне нравится этот человек. Очень. Подскажи, сестрёнка, что мне делать? Я хоть и старшая твоя сестра, ты видела достаточно, знала больше и пережила многое. Мне больно и тяжело от понимания, что надо было больше уделять тебе внимания. Я позволила рутине и бытовым проблемам отдалить нас друг от друга. Прости меня»