Мой любимый компас
Шрифт:
Глеб недоуменно опускает голову и понимает, что уже держится за резинку своих спортивных штанов.
— Фуууух! — громко выдает он и возвращает штаны на место. — Пожалуй, стриптиз перенесем на другой день, — хрипло произносит он и по лицу вижу, наконец расслабляется.
Очень хочется крикнуть: «я буду ждать», но лишь мило улыбаюсь ему в ответ.
— Так почему ты хочешь участвовать в гонках? — спрашивает Глеб чуть позже, когда уже переоделся, и я помогла разобрать ему вопросы по следующему тесту.
Его
— Я просто хочу жить полноценной жизнью девушки своего возраста, — пожимаю плечами, словно только что не призналась в том, что жила до этого неполноценно.
— О чем ты? Какой еще полноценной жизнью? — как-то излишне грубо спрашивает Глеб и снова недовольно сводит брови.
— О том, что я никогда не ходила на тусовки и не гоняла на машинах. И раз у меня появилась такая возможность, я ее использую, — вот, пожалуйста, сказала. И нечего на меня так смотреть, словно я в убийстве признаюсь.
— А как же твоя жизнь в Дрездене? Ты не тусила с друзьями?
Глеб выглядит удивленным. А мне смешно. Если бы он только знал, что тот недопоцелуй на глубине пяти метров был самым первым в моей жизни! Подозреваю, что после этого он положил бы меня в книгу и засушил, словно я вымирающий вид редкого растения.
— Тусила, конечно. У меня есть подруга Люсиль, она постоянно таскала меня на какие-то мероприятия. Но при этом я никогда не пила спиртного и возвращалась домой не позже десяти вечера.
— Ого! — и Юсупов на полном серьезе начинает смотреть на меня, как на зверька в зоопарке. Но потом как-то неуверенно мнется на стуле и, наконец, спрашивает, — а приятель там у тебя был?
Приятель? Друг, что ли?
— Тиль? Ну, Тиль тусил вместе с нами, как правило. Но у него с моей мамой был договор, и поэтому чаще мы зависали у меня.
После моих слов у Глеба появляется такое выражение на лице, словно он разочарован. Исполин даже кривится и на мгновение отворачивается. Потом внимательно смотрит на меня и шумно выдыхает:
— Тиль значит!
Это даже на вопрос не похоже. Скорее выдох сожаления. Из-за Тиля, что ли? Тиль — мой бывший сосед и друг еще по песочнице. Помню, как огрела его лопаткой по голове, когда он пытался стащить мое розовое ведерко. Так мы и подружились. Он потом влюбился в Люсиль, а я выступала как дуэнья на смотринах. Только Кац его игнорировала и считала придурком. А я успокаивала друга и утирала скупые мужские слезы.
— Ты готова к вечерней гонке? — вдруг отвлекает меня от воспоминаний голос Юсупова.
— Сегодня? — нервно заправляю волосы за уши и испуганно смотрю
— Сегодня, — спокойно произносит он. — В одиннадцать. Но если ты передумала или боишься…
— Я готова, — чувствую, как адреналин мгновенно проникает в кровь, и меня потряхивать уже сейчас начинает.
— Тогда я за тобой заеду. Ингалятор не забудь.
Глава 17
Кажется, я влюбилась в Глеба Юсупова!
Возвращаясь домой, постаралась тихонько проскочить в свою комнату. Мама снова копошится на кухне, а Бруно, привычно развалившись в кресле, смотрит телевизор. Быстро принимаю душ и сразу звоню Люсиль, чтобы рассказать о своих новостях:
— Ох, Яська, как же я рада за тебя. Ты должна ему позволить все. Я жажду подробностей! — вопит она в наушник так сильно, что я даже кривлюсь.
— Ну, до этого еще дожить надо, — бубню в ответ, покрываясь краской стыда.
Хорошо, что она меня не видит. А то бы крику было.
— Так, крошка моя, мне срочно нужно бежать. Но я благословляю тебя на секс с этим красавчиком. Во имя оргазма, минета и безопасного секса. Камасутра!
Пока я хохочу, эта засранка посылает мне поцелуй через динамик наушника и отключается.
Осталось самое сложное. Отпроситься у мамы. Сколько будет времени проходить эта гонка? И почему я не спросила Юсупова?
Но все мои размышления, как свинтить из дома, не привлекая к себе лишнего внимания, прерывает Бруно:
— Ясинья, мы с твоей мамой после ужина уезжаем на несколько дней в дом отдыха. До воскресенья нас не будет. Надеюсь на твою сознательность и здравый смысл.
Зависаю на том, что смотрю, как шевелятся его губы, пытаясь осмыслить все, что он произносит. Это что же получается? У меня есть целых четыре дня свободы? Наверняка Люся нашаманила своими провокационными запросами в космос.
— Доченька, в холодильнике, я приготовила еду. Не забывай, пожалуйста, про лекарства. И звони, если вдруг мы понадобимся, — нервно выдыхает мама и с какой-то грустью смотрит на меня.
Она всегда была паникершей. Представляю, как ей сейчас сложно. Но ведь она не сможет опекать меня всю жизнь. Когда-то я должна буду вылететь из-под ее крыла.
— Мама, не переживай. Все будет хорошо. Я буду звонить и пить лекарства. Ты не успеешь моргнуть, как вы уже вернетесь, — стараюсь говорить как можно спокойней и не выдать своего триумфа.
В восемь вечера за предками приезжает заказанная машина и, погрузив чемоданы, они отчаливают. Дожидаюсь, когда такси скроется за поворотом, и радостно прыгаю на месте. Залетаю в дом и бегом в свою комнату. Мне хочется сегодня одеться не как всегда. Не в свои вечно мешковатые вещи, а во что-нибудь красивое.