Мой любимый Небожитель
Шрифт:
Внутренности словно выворачивало, и правитель понял, что в его теле все еще слишком много яда, и он начинает активизироваться при каждой попытке использования ментальных сил.
— Именем императора, открывайте! — послышался грубый крик за дверью, и Арраэх с удивлением понял, что чётко понимает произносимые слова. Правда, от этих воплей ему стало еще больнее, так что он едва удержался от очередного стона.
Аборигены продолжили усиленно стучаться в дверь, пока рядом не послышался уже знакомый женский голос.
—
— Именем императора мы должны провести обыск!!!
Пауза.
— Хорошо, — ответила женщина. — Я сейчас открою…
Арраэх отметил про себя, что дикарке не объявили причину обыска, а она не потребовала ее озвучить. Значит, требование местного правителя в этот мире — закон…
Но что теперь делать ему?
Арраэх сцепил зубы и… сконцентрировался еще раз.
Он не должен попасться на глаза этим существам.
Теперь он понимал, что грязная грубая дикарка рядом — это меньшее из двух зол…
Глава 11. Он не может быть небожителем!!!
Арраэх лежал в ворохе пыли посреди узкого заброшенного помещения и едва мог дышать. Волны боли накатывали на него нестерпимо, а горло саднило от грязного запыленного воздуха.
Шкура, которой он до сего момента прикрывался, осталась внизу, а его занесло телепортацией в некое подобие чердака, сплошь увешанное многолетней паутиной.
В лачуге слышались голоса — мужские и женский. Причем, дикарка периодически возмущалась, торопя наглых посетителей поскорее закончить обыск.
Правитель едва сдерживался от жгучего желания чихнуть, хотя в носу уже давно свербело.
Наконец, он не выдержал.
На его счастье, солдаты как раз покинули помещение, после чего сразу же послышалось зычное ржание лошадей.
Арраэх замер, прислушиваясь, а потом устало расслабил шею и прикрыл глаза. Лежать голышом на шершавом дощатом полу было неудобно и даже болезненно, но он пытался отрешиться от ощущений.
Несмотря на то, что ему стало легче, Арраэх по-прежнему чувствовал себя червём, закопанным в грязную нору. Столько унижений, как за эти несколько дней, он не переживал еще ни разу за всю свою очень долгую жизнь.
Дикари вызывали в нём отвращение, да и вся эта планета, несмотря на свою приятную глазу природу, казалась омерзительной тюрьмой, чем, в сути своей, и была…
Гулкий топот ног рядом заставил Арраэха вздрогнуть. Он попытался сесть, ощущая сильное головокружение, но у него ничего не вышло. Сил не было. Боль всё еще накатывала, но уже не настолько сильно, и её можно было терпеть.
Илва появилась в этом узком чердачном помещении уже через несколько мгновений. Когда она склонилась над Арраэхом, он смог
— Нашёлся, негодник… — процедила дикарка, заставляя Арраэха почувствовать жгучее раздражение. Он что, домашний питомец? Или ребенок, сбежавший из-под опеки?
— Глупый непослушный раб… — продолжала бормотать аборигенка, взваливая его руку себе на плечи и пытаясь подвести пленника к дыре в полу.
Последнее её слово заставило правителя замереть и воспротивиться. Девушка нахмурилась ещё больше и с укоризной посмотрела на него.
— Чего встал? Думал сбежать от меня? По закону ты принадлежишь мне!!!
Правитель, несмотря на боль и слабость, а также унизительное положение, при котором он буквально висел на этой дикарке, гордо вздернул подбородок и с ужасным акцентом процедил:
— Я… никому не принадлежу! Я не твой раб!!!
Аборигенка, похоже, поразилась нескладности его речи, потому что изумленно открыла рот:
— Так ты не местный? — выдохнула она. — Откуда же ты?
Арраэх усмехнулся.
— Очень… очень издалека! Тебе и не снилось...
Илва хмуро смотрела на бледного, почти зеленого раба, едва имеющего силы сидеть на шкурах.
Его — голого, хилого и едва шевелящего языком — пришлось тащить с чердака по старой деревянной лестнице. И как он вообще смог туда забраться в таком-то состоянии???
В том, что он собирался просто спрятаться от неё, а потом сбежать, она не сомневалась. В груди запек огонь бунта против такого расклада, и для Илвы вопрос обладания этим парнем стал буквально принципиальным.
Нет! Не отпустит! Ни за что!!!
Так яростно её сердце ещё никогда не кипело…
Но сюрпризом было то, что раб оказался не местным. Его речь была нескладной, и было слышно, что он с трудом подбирает слова.
Откуда же он?
— Как называется твоя родина? — пытливо спросила девушка, присаживаясь рядом на пол и протягивая ему деревянную миску с горячей похлёбкой. Вместо ответа парень странно воззрился на еду, но потом его нос так красноречиво сморщился, что Илва почувствовала раздражение.
«Точно из аристократов!» — подумала она раздосадовано, а сама схватила раба за руку и жёстко дернула, едва не опрокинув его прямо на себя.
— Ты будешь это есть, или я накажу тебя!!!
Большие глаза парня шокировано расширились, и несколько отблесков от очага осветило их радужку.
Илва замерла, ощутив вдруг себя так, будто её окунули в ледяной ручей: глаза раба казались наполненными кристально чистой водой — светлыми, лучистыми, нечеловеческими…
Она уже однажды смотрелась в подобные глаза. Глаза Небожителя…