Мой любимый Небожитель

Кривенко Анна

Арраэх стоял к нему спиной, и эта спина была очень напряжена.

— Прости… — выдавил из себя правитель с явным трудом, — я не хотел быть таким резким. Просто привычка… Эта девушка — та, кого я люблю…

Нэй шокировано открыл рот. Арраэх извинился? Смирился???

Кажется, планеты сошли со своих орбит, галактики начали крутиться в противоположные стороны, а черные дыры просто исчезли… Только этим можно объяснить столь разительные перемены, произошедшие внутри этого упрямого и высокомерного зоннёна. И да, это гораздо более

правдоподобно, чем явление извиняющегося Арраэха!

— Спасибо, — проговорил Нэй, искренне тронутый его словами. — Спасибо за доверие...

И осторожно покинул комнату, чтобы не смущать правителя…

Арраэх некоторое время чувствовал себя сжатой пружиной, которая едва не лопнула от напряжения. Он никогда не думал, что победить собственную гордость в общении со своими домочадцами будет так нелегко. Уступать Илве он уже привык. Это стало естественным для него, как дышать. Она поглотила его сердце и растопила его, как кусок льда. Но быть уступчивым или хотя бы не настолько жестким с другими Арраэху было трудно.

Однако Нэй ведь ему не чужой! Пора действительно забывать свои старые привычки и жить по-новому…

Понятно, что народ по-прежнему нуждается в твердой руке правителя. Если расслабить зоннёнов чрезмерно, начнется смута. Природа живых существ такова, что они все испорчены, и их нужно жестко контролировать.

Но со своими — с родней — правителю стоило стать мягче. Этому его научила Илва. И он хорошенько усвоит этот урок!

Выдохнул. Полегчало.

Асхан — брат Илвы — действительно сидел в углу лаборатории, прячась за одной из восстанавливающих камер. В его эмоциях преобладал прямо-таки животных страх, и Арраэх с сожалением предположил, что у мужчины на почве издевательств могло случиться помрачение ума.

Минасец был обнажен: каким выскочил из камеры, таким и остался. Волосы ему сбрили, кожу вычистили дезинфицирующим раствором, рану подлатали… Остался психологический элемент лечения.

Нужно звать Илву…

* * *

— Асхан…

Девушка намеренно надела свою старую воинскую одежду, которую ей любезно передал Руэль со своего звездолета. Нацепила меч на пояс, заплела несколько кос…

Асхан был не в себе. Он никого не подпускал, начинал неистово кричать и бился в припадке, когда кто-то из зоннёнов пытался к нему подойти.

Арраэх сообщил, что есть одно средство для его лечения, но прежде Илва должна попытаться сама установить с ним контакт.

— Асхан… — снова позвала девушка, осторожно передвигаясь в сторону брата. В руках она несла кусок ткани — чтобы прикрыть его наготу.

Звук её голоса заставил мужчину притихнуть. Когда она появилась в его поле зрения, Асхан широко распахнутыми глазами смотрел на охотницу и мелко дрожал.

— Я Илва! Твоя сестра! Ты помнишь меня?

Асхан помнил. Это отразилось в его взгляде. А еще в крупных слезах, покатившихся по бледным впалым щекам.

Илва

уже не обижалась. Похоже, ему досталось даже больше, чем ей. В сердце девушки теперь была только глубокая жалость…

Он дался прикрыться, позволил дать ему пищу. В питье было успокоительное, и Асхан быстро уснул.

Когда его уложили на койку и напичкали множеством иголок с трубками, Илва забеспокоилась.

— Он будет жить, — Арраэх нежно обнял ее со спины. — Но пережитое в плену убивает его разум…

— Что же делать? — с болью прошептала Илва.

Арраэх заколебался, но потом всё-таки ответил:

— Я могу стереть ему память. Не всю, а именно о рабстве…

Девушка шокировано застыла, а потом медленно развернулась к правителю.

Его лицо выглядело обеспокоенным. Золотые волосы были небрежно разбросаны по плечам, синие глаза поблескивали из-под длинных темных ресниц.

— Ты умеешь стирать память? — прошептала Илва, чувствуя, как по телу бегут мурашки страха. Арраэх тоже почувствовал ее переживания, привлек к себе…

— Для твоего брата это единственный путь, чтобы сохранить рассудок…

* * *

Асхан удивленно рассматривал окружающую обстановку, уже не пытаясь куда-то забиться в ужасе. В его глазах скользило лишь легкое опасение, а когда к нему подошла Илва, он уставился на неё, как на привидение.

— Сестренка? — ошарашенно прохрипел он. — Это ты???

С трудом поднялся с кушетки на ноги, а потом… бросился ей вобъятья.

Илва не сдержала слез. Он тоже…

А потом они разговаривали не один час.

Асхан рассказал ей правду: в ту ночь, когда они брели по подворотне, его похитили «небожители».

— В те временна они целыми семьями забирали людей… — объяснил Асхан, хмурясь от тяжести воспоминаний. — Жители квартала нищих жили в страхе, но бежать им было некуда. В отличие от сытых горожан и аристократов, в особенную милость «богов» они не верили. Поэтому, когда впереди показались силуэты с волосами до пояса, я всё понял. Я не мог позволить, чтобы они забрали и тебя, поэтому накричал и сказал, что ухожу… А потом побежал «небожителям» навстречу. Я рад, что они тебя не нашли…

Илве казалось, что ее сердце выковыривают из груди острым лезвием. Снова проливать слезы ей было стыдно, но боль в душе была такой острой, что приводила почти к удушью.

Арраэх вынырнул из воздуха прямо позади нее, изрядно напугав Асхана, который в ужасе отшатнулся. Правитель заставил Илву встать со стула и крепко ее обнял.

Девушка почувствовала, как ее боль… стихает.

Это было очень странно, словно кто-то перекрыл поток страданий, выпустив вместо него покой и умиротворение.

— Это уже всё в прошлом, — шепнул Арраэх ей на ухо. — Теперь всё хорошо…

Через пару часов Илва, вымотанная душевными переживаниями, уснула в их совместной каюте, а Арраэх… остался наедине с Асханом.