Мой любимый враг
Шрифт:
— Ты боишься, что я буду настаивать на супружеских обязанностях?
— Об этом и беспокоиться не стоит, — солгала она.
— Ты настолько доверяешь мне?
— Нет, — отрезала она. — Я вообще тебе не доверяю, но могу обещать, что, если ты намереваешься принудить меня к близости, у меня хватит силы воли, чтобы противостоять твоим грязным домогательствам.
— Грязным домогательствам? — Он словно пробовал слова на вкус. — Вот, значит, какова твоя оценка происходящего?
— Тебе придется очень
— Значит, по-твоему, я человек расчетливый и с низменными страстями? Какой плачевный образ! Я так понимаю, придется усердно трудиться, чтобы изменить твое мнение обо мне. — Он с интересом рассматривал ее искаженные гневом черты, затем тихо рассмеялся. — Да, много сил понадобится, чтобы убедить тебя в том, что я не дьявол. Впрочем, у нас есть несколько месяцев. Кто знает, что случится в это время?
Мэдисон лишь открыла рот, чтобы выкрикнуть что-нибудь обидное, как его голова наклонилась и его губы прижались к ее губам.
Его язык, властный, настойчивый, требовал немедленного ответа, и как бы она ни боролась, а желание оказалось сильнее. Она чувствовала, что этот человек обретает контроль над ее волей, подавляет и лишь одним прикосновением превращает ее в мягкую, податливую глину. Его губы и принуждали, и ласкали, вели ожесточенную битву за сердце и душу. Земля качалась и куда-то плыла, ноги стали ватными. Его руки крепко обвили ее талию, подтянули, прижали. Она почувствовала упругость мужских бедер, и это напомнило ей о его превосходящей силе.
Мэдисон хотела его.
Никогда еще в жизни она не испытывала такого желания к мужчине. Ее неискушенное тело требовало того, что он может дать ей в полной мере и сделать это без стеснения и естественно.
Деметриус прижал ее к стене, продолжая свою сладостную пытку. Он прикусил ее нижнюю губу, замер на мгновение, и тысячи стрел Эроса вонзились ей в пах, превратившись в одну горячую лаву, обвившую поясницу.
Наконец он оторвался от нежных губ и посмотрел на девушку. В его глазах вспыхивал и дрожал огонек страсти.
— Все еще ненавидишь меня?
— Да.
— Хорошо. — Он усмехнулся. — Не хотелось бы, чтобы война закончилась прямо сейчас. У меня в запасе несколько тактических планов, ведущих к победе.
— Для тебя это лишь игра, не так ли? — хмуро бросила Мэдисон. — Игра, в которой победа уже определена, потому что ты сам меняешь правила.
— Правила те же, о которых мы договорились.
— Ой, правда ли? — Она бросила на него циничный взгляд. — А как насчет соглашения, где обговаривалось бы не распускать руки?
— Я не буду силой принуждать тебя к тому, к чему ты не будешь
— Мило! Ты не будешь силой принуждать меня, но ты, черт возьми, так все повернешь, что у меня не останется сил для сопротивления!
Его темная бровь выразительно изогнулась.
— Так ты признаешь, что испытываешь искушение?
— Нет! — горячо возразила Мэдисон. — Я ничего не признаю.
Он, улыбаясь, рассматривал, как от негодования на ее щеках появляется румянец.
— Да ладно, Мэдисон, давай не начинать наш медовый месяц со ссоры. Пакуй вещи, мы уезжаем через десять минут.
— Я не желаю ехать в свадебное путешествие!
— Десять минут, Мэдисон! Или я отнесу тебя в машину в том, в чем ты есть.
Она потеряла целую минуту, пытаясь выиграть этот раунд.
— Девять минут, — предупредил он.
Она зло выдохнула, прошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь.
Мэдисон сбросила свадебное платье, облачилась в повседневную одежду, положила в дорожную сумку несколько вещей вместе со своим несессером с туалетными принадлежностями, и все это время гнев клокотал у нее в душе. Он обращается с ней как с непослушным ребенком!
Она должна найти способ противостоять ему!
Мэдисон нашла его в коридоре, черты ее лица исказились от гнева, она едва владела собой. Деметриус молча принял у нее сумку.
— Я распорядился, чтобы машину подали к парадному входу, — сказал он. — Веди себя нормально, Мэдисон. Помни, свобода брата зависит от тебя.
Она последовала за ним в лифт. На первом этаже они вышли, и Мэдисон, нацепив на лицо дежурную улыбку, рука об руку прошла с Деметриусом к входной двери.
— Доброго вам вечера, мистер и миссис Пакис, — пожелал им дежурный администратор.
— Спасибо, Эрик, — поблагодарил Деметриус. — И тебе доброго вечера.
Вместо привычного черного «ягуара» на мостовой застыло огромное сооружение на четырех колесах, пыхтящее, как хищный зверь.
Медисон одарила мужа фальшивой улыбкой, когда тот распахнул перед ней дверь. А как иначе, коль за спиной стоит посыльный и укладывает сумки в багажник?
— Спасибо… дорогой.
Его глаза предупреждающе блеснули, и Мэдисон вдруг сделалось жарко. Она крепко сжала колени, дверца хлопнула. Она не могла отвести от него взгляда, пока он обходил автомобиль и устраивался на водительском сиденье.
Автомобиль с низким урчанием отъехал от тротуара, и уже через несколько минут они покинули город.
— Куда мы едем? — сдержанно поинтересовалась она.
Она почувствовала на себе его скользнувший взгляд, но не повернула головы.
— У меня есть маленькое местечко за городом, сообщил он. — У Черной Скалы.