Мой любимый враг
Шрифт:
Она молча кивнула. В его темных глазах вспыхнули искры, страсть разгоралась.
— Этого нет в соглашении, — напомнил он, лаская ладонью обнаженную грудь девушки.
— Мне все равно, — прошептала та.
— Предполагалось, что этот брак будет существовать лишь на бумаге. — Он говорил прямо в ее припухшие от поцелуев губы, нижняя часть тела уже не поддавалась контролю. — Мне не следовало этого делать.
— Делать что? — Она задержала дыхание, когда его рука нащупала эластичный поясок трусиков и начала стягивать
— Это… — Он прижался открытым ртом к пупку, затем двинулся вниз.
Мэдисон едва помнила себя от наслаждения. Деметриус вошел в нее одним ударом. Она вздрогнула, и он замер на мгновение.
— Что-то не так? — Он нахмурился при виде ее закушенной губы.
— Нет… я в порядке… ты просто такой… — Ее лицо пылало, а слова были еле слышны.
Он подождал немного, прежде чем начать движение, но от первого же толчка она снова закусила губу, и, к своему ужасу, он увидел в голубых глазах слезы.
Он замер, внезапно наступило прозрение.
— О, мой бог! — прорычал он и как можно осторожнее отпустил ее.
Мэдисон закрыла глаза, стараясь остановить слезы, но они продолжали течь по щекам, и она дрожащей рукой смахивала их.
— Мне очень жаль, — сказал он, поднялся на ноги и потянулся к джинсам.
Она услышала, как взвизгнула молния, и крепче сжала веки.
— Мэдисон.
Голос требовал поднять глаза, но она была слишком сконфужена. Девушка пыталась нацепить одежду, но руки не слушались.
Деметриус, нахмурившись, молча наблюдал за ней.
— Тебе следовало сказать мне, — произнес он после тяжелого молчания. — Я и понятия не имел, что ты… — Он замолчал, все еще не способный подобрать подходящие слова. Провел рукой по взъерошенным волосам, стараясь прийти в себя.
Такого с ним еще не случалось. Он имел дело с огромным количеством женщин, и ни одна из них не действовала на него так, как Мэдисон. И дело было не только в ее невинности, о которой он не знал. Об этом надо было побеспокоиться раньше. Просто ее личность, яростная преданность брату и смелый вызов перед лицом непреодолимых трудностей вызывали в нем искреннее уважение.
Мэдисон намеренно прятала от него глаза. И его вдруг обуяло чувство вины. В первый раз в жизни он столкнулся с тем, чего старательно избегал, — это называлось любовь.
— Я не знаю, как мне извиняться перед тобой, — неуверенно заговорил он. — Должно быть, я причинил тебе боль.
Она на секунду подняла к нему залитое слезами лицо.
— Слегка… сейчас я в порядке.
— Если бы я знал…
— Пожалуйста, не казнись.
— Почему ты не сказала мне?
— А почему ты не спросил? — Она обрела прежнюю уверенность.
— Ты, конечно, права, — после минутного молчания признался он. — Мне следовало присмотреться к тебе внимательнее. Ты не похожа на других женщин, по крайней мере, на тех, с которыми я привык иметь дело. Девственница, приносящая себя в жертву. Мэдисон…
Деметриус молча прошел мимо нее и покинул комнату.
Она постояла мгновение, глядя на затухающий огонь. Огонь его желаний угас так же, как огонь в камине, в то время как угольки ее любви мерцали в сердце, распространяя жар вожделения в каждой клеточке тела.
Она любила его.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Возвращение в город проходило в полном молчании.
Мэдисон безучастно смотрела на мелькавший за окном пейзаж, тревожные мысли о будущем наводили тоску и уныние. Время от времени она бросала на Деметриуса взгляд, но его глаза оставались прикованными к дороге, на лице — маска. Иногда пальцы на руле начинали барабанить, словно он аккомпанировал каким-то своим мыслям.
О чем он думает?
Она представляла, как он планирует возобновить свой роман с Еленой Прекрасной под прикрытием скучного официального супружества.
Жгучие языки ревности уже коснулись ее сердца, но она только крепче сжала зубы. У нее нет права ревновать. С самого начала Деметриус расставил приоритеты.
Но это не помогло.
Она всего лишь сутки его жена, а уже успела прикипеть к нему. Как любовь закралась в душу? Мэдисон была так занята культивированием собственной ненависти, что не заметила безумного огня любви, постепенно уничтожающего все причины для мести.
Машина двигалась вперед, и когда Деметриус резко повернул, чтобы влиться в поток медленно двигающихся по магистрали машин, Мэдисон резко откинулась назад.
Маневр напомнил ей о силе, сосредоточенной в его руках. Деметриус Пакис привык командовать, и на его власть и независимый характер узду не накинешь, он может растоптать будущее Кайла, а заодно и ее. И тут ей пришли на ум слова его кузины: возможно, есть в нем то, что следует принять. Он, конечно же, безжалостен по отношению к Кайлу, но его извинения во время неудачной попытки близости звучали искренне и трогательно.
Но вот может ли он научиться верить, любить и не смотреть на мир циничным, пресыщенным взглядом? И что важнее — та ли она женщина, кто может научить его этому?
Мэдисон стояла рядом с Деметриусом в лифте для гостей. Слава богу, в кабине никого не оказалось, можно не притворяться и не изображать любовь с чувством предательства на губах.
Он стоял, широко расставив ноги, не отрывая глаз от светящихся кнопок на панели. Лифт ехал медленно, долго, словно поднимался к небесам. Наконец кабина остановилась, двери открылись, и он жестом пригласил ее выйти. Ни слова не говоря, девушка прошла мимо и застыла в ожидании, пока он достанет ключи.