Мой любимый Зверь, или Одержимость без границ
Шрифт:
— Спрячься на балконе, а я отмажусь перед полицией, что предкам померещилось, — мне не хотелось подставлять парня. Тем более, сама готова этих уродов бухих прибить чем-то тяжелым по голове. Пару раз приложилась бы с удовольствием, а то и больше. — Полиция у нас частый гость, так что поверят мне, а не им.
— Малышка, — мой гость расплылся в улыбке. — Давай без жертв. Мальчик я взрослый и привык сам отвечать за свои поступки. Не переживай, за женские спины прятаться не буду, — и подмигнул, заставляя меня в очередной раз печально вздохнуть.
Аккурат в тот момент, когда дверь в мою спальню открылась
— Зверь, вот так встреча, — полицейский протянул руку Матвею, а тот ее пожал в ответ, слезая с кровати. — Каким ветром тебя занесло в этот гадюшник? — ляпнул, но сразу же осекся, поворачивая голову в мою сторону. — Арина, извини, я не подумал.
— Да ладно тебе, — махнула рукой, пытаясь вспомнить, а как же его все-таки зовут? Вроде и крутится имя в голове, но хоть стреляйте меня, никак не вспоминается.
— Так и занесло, — Матвей пожал руку в ответ, усмехаясь. — Настучали? — повернул голову в сторону двери, где на пороге толклась мать с отчимом, прячась за спину второго полицейского.
— Ой, им как стучать, медом не корми, — скривился и тут же обратился к моим родственникам. — Вы что учудили, ироды? Такого человека, — поднял указательный палец вверх. — Чемпиона! — паренек произнес с придыханием, показывая всю важность Матвея. — Довели до белого каления, гады.
Я замерла от его слов. Ничего себе, вот это я попала. Чемпион, значит, и ведь сто процентов, не по шашкам. По выражению лица видно, что дерется на ринге. Да и тело натренированное, подкачанное — вряд ли Матвей настольным теннисом увлекается.
Еще и с полицейскими знаком — ох, мама дорогая, куда ж я вляпалась-то?
— Он Бурого избил… — вставил свои пять копеек отчим, но паренек в форме его перебил:
— Да вас убить мало! — даже корпусом вперед подался, мотая головой из стороны в сторону. — Охренели в край! Была б моя воля, я бы давно вас за решетку отправил. Только вот бухать у нас законом не запрещено, а жаль, — выдал свою речь и повернулся Матвею. — Они меня уже достали! — двумя пальцами дотронулся до горла. — Что ни дежурство, так буянят. Где только бабло берут, не понятно, — и снова повернулся к матери лицом. — Ты хоть помнишь, что у тебя дочь в детдом забрали, а? — она в ответ лупала глазами, по ходу, не понимая, что происходит, а я наоборот, опустила взгляд вниз.
Ну вот зачем он влез? Еще и при Матвее. И так стыдно за родственников своих, теперь еще о мелкой узнает. Ведь чувствую, сейчас начнутся расспросы, а после жалость и сочувствие. В такие моменты я готова всех придушить, лишь бы в душу не лезли.
Советчики хреновы, как же меня их печальные взгляды вслед раздражают, кто бы только знал!
— Не понял, — Матвей посмотрел на меня, ожидая ответа. Я молчала, так как все слова в горле застряли, а мой спутник все же решил докопаться до правды. — Какую дочь забрали? — обратился к полицейскому, переведя на него взгляд. — Саня, я жду, — надавил, когда паренек кусал губы, понимая, что сморозил глупость.
И
Точно, Саша, хороший парень. Раньше Настене конфеты приносил, пока сестренка со мной в одной комнате жила. И сочувствовал, когда мелку забрали соцслужбы, периодически гоняя моих нерадивых родственников и их дружков, чтобы не буянили, а меня оставили в покое. Даже в участок пару раз увозил этих проклятых алкашей, чтобы я выспаться могла перед сменой.
А сейчас не со зла, а так, не подумав, выдал мой главный секрет.
И как теперь угомонить своего рыцаря на белом коне (именно так мне представлялся образ Матвея) не проявлять благородства? Ведь точно полезет, а я останусь ему должна по гроб жизни.
Как же я не ненавижу эту нищету!
И кто бы только знал, как в тот момент я винила себя во всем случившемся!
Безвыходная ситуация. Тупик. И нет возможности что-то изменить.
Руки опускались все сильнее, а взгляды полные сочувствия лишь добивали…
Глава 20
Зверь медленно, но уверенно закипал. Глаза кровью наливались, как у быка на красную тряпку. Вот-вот взорвется и разнесет здесь все к чертовой матери. Такая злость душила, что впору кому-то не просто лицо разбить, еще и голову пробить чем-то тяжелым.
Может, хоть тогда думать начнут.
До этого момента Матвей просто не понимал людей, которые по поводу и без могут сорваться, вспылить или разгромить все вокруг. С катушек слететь, одним словом. А на утро делать вид, что ничего, по факту, не случилось. И даже не помнить, как вчера разгромил все вокруг.
Как его друг, Демьян Старостин, к примеру. У этого так вообще адреналин зашкаливал, периодами заставляя парня не то, что с катушек слетать, но иногда даже силу не контролировать в процессе агрессии. Периодами вдвоем с Бесом оттянуть не могли, когда Демон срывался. С катушек слетал, причем конкретно. Но никогда не бросали этого балбеса, точнее лучшего друга в беде. Наедине с его проблемой. Особенно в состоянии, когда внутреннего монстра практически не удержать.
Матвей этого не понимал, но и никогда не осуждал. Адреналин, точнее его передоз — это фикция. Как он вообще может зашкаливать? Абстрактное понятие, которое и описать-то сложно. Даже невозможно. Еще и внутренний Демон — смех, да и только. Придумал друг какую-то чушь, вбил в голову и свято в это уверовал.
Так было именно до сегодняшнего дня. Точнее, до нынешнего момента и испуганного взгляда Арины. Ее глаза опущены в пол, щеки алеют алым цветом, а внешний вид громко кричит:
“Мне стыдно”!
“За что, малышка?” — Матвей то и дело мысленно задавал вопрос, в глубине души закипая все сильнее.
В голове что-то разорвалось. Тормоза отказали, а внутренний предохранитель сгорел. Щелкнул клапан, перегорели лампочки, а внутри все разрывалось на две части. Такое чувство, что вот-вот невидимый зверь вырвется наружу и ревом разорвет повисшую тишину.
— Матвей, давай потом, — полицейский начал юлить, отводя взгляд, однако Зверь уже завелся.
— Саня, я жду, — повторился, глядя пристально на парня, но в то же самое время боковым зрением держа Арину по контролем.