Мой милый грешник
Шрифт:
Она закрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он обнимал ее в последний раз. А на самом деле прошло всего несколько часов.
— Пустяки. Это не важно.
— Для меня это важно.
— Брось. — Джиллиан неохотно отстранилась. — Это должно было случиться.
— Нет! Не должно! — Его сильное тело еще подрагивало от гнева. — Надо было взять его прежде, чем он добрался до тебя! Тогда бы я его точно пристрелил.
Он взял ее лицо в ладони и
— Скажи, ты в порядке?
— Да. Честно! — Она рассмеялась и сама удивилась тому, какое хорошее у нее настроение, несмотря на то, что напряжение еще не спало. — У меня такое чувство, словно с меня сняли камень в сотню фунтов весом. Я даже не знала, что гнев и страх — такая тяжелая ноша!
— Не знаю, как страх, а гнев — точно, — кивнул Син. — Мне сейчас, было бы куда лучше, если бы я его убил.
— Не надо, — Джиллиан протянула руку и погладила его по щеке. — Не бери греха на душу. В конце концов, я-то его пощадила.
Син перевел дыхание.
— А вот это хорошо. У тебя и так слишком много тяжелых воспоминаний.
— Где он?
— Уайса повезли в Нью-Йорк, чтобы передать в руки властей. Его сопровождают двое моих кузенов. Люди, которых он привел с собой, отправились обратно на Ближний Восток. На них мы зла не держим, это обычные наемники. Зачем нам развязывать войну?
Джиллиан стиснула руки.
— Ну вот и все. Ты наконец отомстил за свою семью.
— Да.
— И что, ты думаешь, теперь тебе станет легче жить?
Он кивнул.
— По крайней мере, теперь меня больше не будут тревожить мысли об этом Уайсе, — признался Синклер.
— Это хорошо. Я рада за тебя.
Дамарон кивнул. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за Джиллиан. Ему так много было нужно ей сказать, а он никак не мог заставить себя сделать это. Но главного он не сказать не мог.
— Одно только плохо. Ты больше не будешь являться по ночам в мою комнату. Как же я буду спать, если ты не будешь мне мешать?
— Ну, как-нибудь…
Она угадывала желание в его глазах, улавливала в его голосе. Нет. Только не сейчас. Он отметил ее ровный тон, и ему стало очень тоскливо. Она попала в такую передрягу, да еще из-за дела, к которому не имела никакого отношения. Син больше всего на свете хотел ей помочь. Он ведь мог очень многое. Он столько мог бы сделать для нее — если бы только Джиллиан согласилась!
— А твоя мать? — спросил Син. — Что с ней будет?
— Отвезу ее обратно в Штаты и помещу в хорошую больницу.
— А тебе не приходило в голову, что Стефан мог нарочно давать ей какие-нибудь наркотики, чтобы поддерживать ее в таком состоянии, ради того, чтобы держать тебя на привязи?
— Приходило, и не однажды. Но что я могла сделать? Теперь другое дело. Я наконец-то выясню,
Он криво улыбнулся.
— Не за что.
И тут ему пришла в голову мысль.
— Послушай, тебе наверняка понадобятся деньги. Разреши, я дам тебе…
Джиллиан покачала головой.
— Я не нуждаюсь в средствах. Стефан много лет клал деньги на специальный счет на мое имя. До сих пор я оттуда не брала ни гроша. А теперь возьму. Для мамы. По-моему, это будет справедливо.
Ну что он еще мог сделать? Только одно.
Синклер протянул ей визитную карточку.
— Если тебе что-то понадобится, позвони по этому телефону. Где бы я ни был, меня найдут. Обещай, что позвонишь, если что.
Джиллиан посмотрела на карточку, но телефона разглядеть не смогла. Слезы застилали ей глаза. Она и не думала, что уезжать отсюда будет так тяжело!
— Ты останешься здесь, на острове?
— Нет. Через несколько часов мы с Лили полетим в Нью-Йорк. Она ходит в детский сад — ей там очень нравится, — а у меня дела.
Он помолчал, лихорадочно думая, что бы еще сказать такого, чтобы заставить ее остаться с ним, принять его помощь… Но ничего подходящего в голову не приходило.
— Ну что, ты готова? Ехать можно прямо сейчас.
— Я хотела бы сперва попрощаться с Лили.
Джиллиан нашла Лили на пляже. У девочки в руке было ведерко с ракушками и камушками, которые она набрала этим утром. Рена следила за ней, сидя на камне в нескольких ярдах.
«Лили снова выпустили на пляж, — подумала Джиллиан, — и вообще все прекрасно».
Когда Джиллиан подошла, Лили подняла голову и улыбнулась.
— Здрасьте!
— Привет, Лили.
— Вы пришли поиграть со мной?
— Нет, солнышко, я пришла попрощаться.
— Почему?
«Хороший вопрос», — мрачно подумала Джиллиан. Куда ей возвращаться? В Мэн? Кто ее там ждет? И все-таки ехать надо.
Она опустилась на песок, так что оказалась на одном уровне с Лили.
— Мне надо ехать домой.
— У-у! — Лили принялась раскачиваться всем телом, — это она так качала головой. — Лучше останьтесь с нами, со мной и с папой! Папа вас любит.
Джиллиан улыбнулась. Ах, если бы жизнь была так проста, как кажется Лили!
— Извини, лапочка, мне надо ехать.
Глаза Лили заблестели от слез. Джиллиан не выдержала и прижала девочку к себе.
— Не плачь, Лили. Твой папа говорил, что вы поедете домой, в Нью-Йорк. Ты пойдешь в садик…
— Ага, — сказала Лили с серьезным видом. — Мои подружки, наверное, соскучились. Они обрадуются. И Кирби тоже.
— Твоя собака? — улыбнулась Джиллиан. — Да, наверное.
Она еще раз обняла девочку, потом встала и пошла к дому.