Мой милый плут
Шрифт:
Пичи Джилберт кашлянул и громко сказал прямо в окно:
– Мне говорили, что Смолл – никудышный шериф. Здесь почти каждую ночь кто-то кого-то грабит, кто-то в кого-то стреляет, а ему и дела до этого нет. И никого он поймать не может. Кретин.
– Кретин, это точно, – согласился Чарли.
– Интересно, а почему он не ловит тех, кто стреляет в мирных жителей? – спросил Джордж Олден. – Он хотя бы подозревает кого-нибудь?
– Подозревает, – ответил Чарли. – Нас с вами.
– Нас?! – поразился Харлан. – Но мы никогда
Чарли окинул взглядом потолок конюшни. В потолке по-прежнему торчали стрелы с привязанными к оперению яркими ленточками. Сердце Чарли на секунду болезненно сжалось, и он поспешил опустить глаза, после чего ответил Харлану:
– Я-то знаю, что мы никогда ни в кого не стреляли.
Харлан. Это в нас стреляли, но попробуй докажи что-нибудь этому идиоту!
– Ты имеешь в виду ту старую леди из Ар… – успел произнести Харлан.
Чарли и не подозревал, что Лестер может так быстро на что-нибудь среагировать, однако сейчас он как кошка накинулся на Харлана, свалил его на землю. Чарли протянул руку и тихо прошептал, помогая Харлану подняться:
– Держи язык за зубами, Харлан. Шериф не должен знать о том случае, понимаешь?
– Да, конечно, – кивнул головой Харлан. – Виноват. Забылся.
– Все в порядке, Харлан, – ласково сказал Чарли, отряхивая пыль с плеча своего друга.
Пичи Джилберт продолжал подозрительно коситься на нос шерифа, торчащий в окне.
– Как ты думаешь, на чьей стороне воевал этот придурок во время войны, Чарли? Готов биться об заклад, что не на нашей.
– Наверное, ты прав, Пичи.
– Послушайте, мне надоело, что этот пес все время сует свой длинный нос, куда его не просят, – заметил Джордж Олден.
– И с тобой я тоже вполне согласен, Джордж, – согласился Чарли.
Тут Фермин Смолл понял, что его обнаружили, и показал в оконной раме все свое длинное лицо – надменное и жалкое одновременно. Потом его взгляд вдруг остекленел, и Чарли в свою очередь обернулся к двери, желая понять, что же могло так напугать шерифа.
– Мисс Одри не любит Фермина Смолла, – заметил появившийся в дверном проеме Солнечный Глаз.
Одному богу известно, как он сумел так незаметно появиться на конюшне, словно возникнув из ничего, материализовавшись из пустоты. Солнечный Глаз вытащил из колчана стрелу, вложил ее в натянутый лук и тщательно прицелился в лицо Фермина Смолла, который застыл в оконной раме, словно собственный портрет.
– Вот это да! – ахнул Харлан. – Индеец!
– Все в порядке, ребята! – успокоил всех Чарли. – Солнечный Глаз – мой друг.
– Мисс Одри очень не нравится Фермин Смолл, – спокойно повторил индеец.
– Да он никому не нравится, – пробормотал Фрэнсис Уотли.
– Как поживаешь, Солнечный Глаз? Сто лет тебя не видел! – улыбнулся индейцу Чарли.
Тут наконец-то прорезался голос и у Фермина Смолла.
– Все, все, – квакающим голосом сказал он. – Я ухожу.
– Хорошо, –
Музыканты проводили Фермина Смолла дружными криками, которые сменились громким хохотом, когда шериф споткнулся и на всем бегу грохнулся на землю – прямо под ноги проходившей мимо Одри.
– Сейчас она ему врежет! – мечтательно заметил Пичи Джилберт.
– Да еще как! – подхватил Фрэнсис.
Чарли с улыбкой наблюдал за тем, как Одри грозно надвигается на Фермина, как шевелятся ее губы, изливая поток любезностей на недотепу-шерифа.
Господи, как же он любит эту девушку, кто бы только знал!
Вот только…
Чарли энергично тряхнул головой, прогоняя напрасные мысли. Лучше просто понаблюдать за тем, что произойдет дальше.
И он вместе со всеми досмотрел сцену до конца.
– Нет, я не понимаю! – сердито начала Одри, заходя на конюшню после того, как выгнала Фермина Смолла со двора, словно напроказившего котенка. – Как он может вас в чем-то подозревать? Разве такие музыканты, как вы, способны сделать что-нибудь дурное?
– Мы и сами ничего не понимаем, – ответил за-всех Чарли.
Ответил и поскорее постарался забыть эту очередную свою ложь, положив одну руку на плечи Одри, а второй держа стаканчик с сидром, который она принесла с собой на конюшню для поддержания у музыкантов хорошего настроения. Черт с ними, с приличиями, ведь наверняка всем уже известно об их помолвке. И к тому же им с Одри так мало отпущено времени, что…
– Я просто вне себя всякий раз, когда он появляется на нашей ферме, – все еще сердясь, сказала Одри.
– Фермин Смолл – дурак, – заявил Солнечный Глаз, делая большой глоток и вытирая губы тыльной стороной ладони.
– Это точно, – откликнулась Одри и только теперь осознала, кто это стоит перед ней. Солнечный… Но почему в такое неурочное время?
– Каким ветром тебя занесло сюда, Солнечный? – спросила она. – Что-нибудь случилось?
– Ничего. Я хочу научиться играть на трубе. Изумленный Чарли молча следил за тем, как индеец полез в свой кожаный мешок, висевший у него на спине, и выудил оттуда сверкающий корнет.
– Господи, откуда это у тебя? – не удержался Чарли.
– Оттуда, – загадочно ответил Солнечный Глаз.
Тут Чарли рассмотрел на трубе серебряную табличку – “Конница Соединенных Штатов”, – и волосы зашевелились у него на голове. Дело в том, что ему не раз приходилось слышать о кровавых стычках между федеральными войсками и индейцами. Говорили, что индейцы не только грабили своих пленных, но и снимали с них скальпы. Неужели этот корнет…
Он невольно попятился, но Солнечный Глаз, прочитав мысли Чарли, поспешил успокоить его:
– Нет. Покер. Не бойся.
Солнечный Глаз широко улыбнулся, и вслед за ним улыбнулся и Чарли.