Мой муж вне закона

Джокер Ольга

Андрей похлопывает по ноге, и я сажусь ему на колени. Держу спину прямо, а бушующие эмоции на замке, потому что он сам накалён до предела. Правая ладонь мужа скользит по моей спине, а лицо кривится от ярости, когда он упоминает человека, который лишил его дочери и спокойствия. Мы могли бы счастливо жить втроём и спокойно улететь на лечение, поэтому местного чиновника я тоже ненавижу заочно.

– Он в курсе, что я пробиваю по нему информацию и действует втихую, через своих шестёрок. Вывез за границу дочь, а сам залёг на дно и за мной наблюдает. Послезавтра в городе состоится

благотворительный вечер, куда он обязательно придет. Нашей задачей является выманить его оттуда и вывезти подальше от посторонних глаз.

– Ты берёшь с собой девушку? Спутницу на один вечер?

Андрей плотно сжимает челюсти и кивает в знак согласия.

– Почему твоей спутницей не могу быть я?

Я не испытываю ревности. Во всяком случае, не сейчас. Возможно, потому что в данный момент чувствую, что муж меня любит и хочет, но червячок сомнения всё же грызёт откуда-то изнутри. Интересно, она будет красивой? Станет держать Андрея под руку? Они будут лучше смотреться чем мы?

– Я не стал бы подвергать тебя опасности.

– У тебя есть вариант, что план может сорваться?

Андрей молчит и пилит меня взглядом. Знаю, что ему хотелось бы услышать от меня другие слова, но не сейчас, когда я не спала всю ночь и молилась за его здоровье. Мы размышляем и думаем совершенно о разном.

– Нам нужно как можно скорее улететь в Германию, Андрей, - произношу спокойным тоном.
– Я просмотрела сайты и форумы по твоему диагнозу и убедилась в том, что клиника Гелиос Берлин-Бух лучшая в этой отрасли.

– Что ещё ты решила? – скептически спрашивает Муратов, выгибая бровь.

– Ты затянул.

– На последнем обследовании опухоль была почти такого же размера, - произносит Андрей.

– Почти? – взвизгиваю я.
– То есть она увеличилась?!

– Спокойно, Нина, - вздыхает муж.
– Не истери.

Я поднимаюсь на ноги и начинаю нервно расхаживать по комнате. Пока Муратов выкладывает мне свой план по поимке противника, я думать не могу ни о чем больше, кроме как о том, что опухоль у него в голове увеличивается. Увеличивается, мать вашу! Это плохой признак, я тоже об этом читала.

– У меня не получается вести себя спокойно и мудро, потому что, кажется, ты не понимаешь всю серьезность ситуации! Зачем нам оставаться в этом городе и этой стране, если можно начать новую жизнь вдали от всего этого… дерьма!?

– Я сам в это дерьмо ввязался, - отвечает Андрей.
– Просто взять и сбежать… так, блядь, нельзя! Мы даже вылететь не сможем, потому что в аэропорту тоже его люди!

– Предлагаешь всю жизнь прятать свою семью в лесу? Отличная идея! Пока ты будешь ходить на званые ужины со своими красивыми спутницами, я буду видеть тебя по разу в неделю.

Муратов молчит и отводит взгляд. На челюстях играют желваки, а пальцы сжимаются в кулаки до побелевших костяшек. Мы оба на взводе и в последний раз, когда мы ссорились, это плохо кончилось.

– Я жить хочу, а не проживать! Полноценно, как все нормальные люди! Зачем вообще было брать меня в жёны, если ты не прислушиваешься к моему мнению? Семья — это компромиссы и совместные решения, Андрей. У тебя же одни эгоистичные выпады!

–

Не нужно пытаться менять меня, - Муратов встает с кресла и подходит ко мне вплотную. Глаза сверкают яростью и недовольством, но замолчать и забрать свои слова обратно я уже не в силах. – Нина, я такой какой есть и другим не стану. Ты можешь меня принять или…

– …или? – хмыкаю я, чувствуя, как горло окольцовывает болезненный спазм. – Зачем ты привязал меня к себе? Зачем заставил поверить в то, что мы настоящая семья, если на самом деле таковой не являемся? Лучше бы ты оплатил операцию Илюше и был для него обычным воскресным папой!

Андрей прищуривается и склоняет голову набок.

– Я обязательно об этом подумаю, - отвечает минутой позже.
– В чём-то ты права, Нина. Я не должен был тебя привязывать.

Муратов подходит к детской кроватке, бережно поправляет одеяльце и, не глядя в мою сторону, выходит из спальни. Спустя две минуты во дворе слышится шум двигателя, который с каждой секундой становится всё менее отчётливее. Андрей уезжает.

Глава 42.

***

«Я не жалею о нашем браке…»

«Прости, если мои слова тебя задели…»

Набираю сообщение Андрею, а затем опять стираю. Кажется, это пятое по счёту, которое я никак не решаюсь отправить, всё потому, что не могу подобрать нужные слова для важного в моей жизни человека.

«Я люблю тебя».

Жму «отправить», но даже спустя час сообщение остается висеть непрочитанным. Злится на Андрея уже не получается.

Делаю глубокий вдох, дрожащими пальцами набираю номер Муратова и прикладываю телефон к уху. Мы не разговаривали чуть больше суток и сейчас единственное, чего я хочу, это чтобы Андрей ответил спокойным голосом и сказал, что у нас всё хорошо. Так хорошо, как было раньше. Но идут длинные гудки, а он всё не отвечает, усиливая моё волнение до самой высокой отметки.

Вчера утром мы были на взводе и наговорили друг другу много лишнего. Вернее, по большому счету наговорила именно я. Это всё от потрясения и… бессилия. Раньше я думала, что, если нам что-то и угрожает, так это криминальная деятельность Андрея, но оказалось, что есть ещё кое-что, что не купишь ни за какие деньги. Здоровье моего мужа тоже находится под угрозой.

Я поднимаюсь с постели и беру на руки Илюшу. С каждым днём его взгляд становится всё осмысленнее, а ещё он та-а-ак улыбается, что я тут же таю и забываю обо всём на свете. Он обводит взглядом комнату, будто что-то или кого-то ищет и начинает активно дёргать ручками.

– Папу искал, мой сладкий? Папа пока не может к нам приехать.

На этих словах я испытываю болезненный укол где-то в области сердца. Вчера я говорила Андрею о том, что лучше бы он стал воскресным папой для Илюши. Я не должна была… Он такой же родитель, как и я и имеет полное право видеть сына тогда, когда ему захочется. Мне нужно было набраться терпения. Нужно было помолчать и поддержать мужа, но вместо я этого спровоцировала его на скандал, который закончился на печальной ноте. Надеюсь, что Андрей спишет мои слова на возраст и импульсивность и больше никогда меня не отпустит.