Мой муж - злодей

Власова Ксения

— Я весь во внимании, — мрачно, с ноткой раздражения, которое не удалось скрыть, проговорил Реймонд.

Явная глупость Элизабет по какой-то причине его разочаровала. Впрочем, ждать от подобного воплощения женской изящности здравого смысла, вероятно, кощунственно. Красота должна быть статична.

Он взял с кофейного столика чашку и, не дожидаясь помощи прислуги, лично налил в нее чай, а затем поднес горячий напиток к губам. Только сделал это не вовремя.

— В общем… Ай, ладно! — Элизабет махнула рукой и подалась к нему так резко, что он удивленно моргнул.

А от последующих слов и вовсе обжег язык. Хорошо хоть чашку не выронил! — Я хочу, чтобы вы на мне женились.

Он все-таки закашлял, а затем осторожно вернул чашку на столик. Элизабет сидела прямо, будто палку проглотила, и снова смотрела куда-то поверх его плеча. Что творится в голове у этой взбалмошной девицы?

Он прикинул несколько вариантов. Ни один ему не понравился. Интересно, чей приказ она сейчас выполняет: отца или жениха? И что тому от него нужно?

— Я серьезно, — почти жалобно откликнулась Элизабет, будто прочла его мысли. — Правда.

Он усмехнулся, а затем одним хищным движением оказался на ногах и навис над ней. Угрожать принцессе было не лучшей идеей, но в этой ситуации, когда дело пахло бедой, все средства хороши.

— Вот как? — вкрадчиво проговорил Реймонд. Элизабет дернулась, а затем застыла. — Я не стану спрашивать, почему удостоен этой чести. Меня интересует другое.

— Что же? — негромко спросила она, и в ее голосе прозвучали нотки вызова.

Забавно. Похоже, ей удалось справиться с паникой. А ведь в его присутствии многим становится не по себе. Особенно магам.

Тем более целителям, к которым принадлежала и Элизабет, пусть и тратила свой потенциал лишь на редкие посещения госпиталя для бедняков — дань уважения древней традиции, не более.

— Вы готовы доказать, что ваше желание выйти за меня замуж искренне? Как вы, вероятно, догадываетесь, между мужем и женой наедине происходят определенные вещи…

Он намеренно смущал ее. Его слова — откровенная издевка, хамство — должны были задеть ее и вызвать слезы в чистых наивных глазах. Вот тогда, сначала отвесив пощечину, а затем, разрыдавшись, она и поведает ему, зачем на самом деле пришла. Не ради же брака! Чтобы столь небесное создание связало свою жизнь с некромантом? Такого даже в сказках не бывает.

Секунды шли, а Элизабет все молчала. Реймонд нахмурился и решил надавить сильнее.

Его шепот, коснувшийся ее нежного ушка, должен был напугать и вызвать отвращение:

— В брак вступают люди, испытывающие друг к другу хотя бы симпатию. Как вы намерены доказать свою?

Он не ожидал, что в сапфировых глазах сначала свернет лед, а затем вспыхнет пламя. Но чего он не ожидал еще больше, так это того, что на ворот его рубашки решительно лягут изящные женские ладони и притянут к себе. Последующий за этим поцелуй и вовсе лишил его возможности размышлять.

На какое-то время.

ГЛАВА 1

Горло драло нещадно, а красная отметка градусника, вытащенного из-под мышки, застыла на тридцати восьми градусах.

Ева со вздохом потянулась к прикроватной тумбочке с россыпью разноцветных

коробочек с лекарствами и слабыми руками вскрыла упаковку с жаропонижающим. Ангиной она болела второй раз в жизни и с удовольствием бы уступила этот опыт кому-нибудь другому. Впрочем, ей грех было жаловаться: за эту долгую, почти бесконечную зиму и не менее противную холодную весну она свалилась впервые. Учитывая гуляющий вирус гриппа и поголовно болеющих коллег, можно сказать, ей повезло.

Ева скосила глаза на записку, накарябанную врачом тем самым профессиональным почерком, который может разобрать только аптекарь да и то, проявив изрядную долю воображения. Помнится, в детстве мама отпаивала ее горячим морсом, но сил едва хватало на то, чтобы поставить чайник и бросить в кружку пакетик с чаем. На дрожащих ногах вернувшись в постель, Ева решила отложить душ до следующего захода. Закрыв глаза, она ожидала, что моментально провалиться в царство Морфея, но сон не шел. Голова шумела, в горле разгорался пожар, однако мозг никак не хотел отключаться.

Приподнявшись на подушке, Ева поморщилась — чувствовать себя настолько потерянной и беззащитной было в диковинку. Оставалось надеяться, что совсем скоро ей станет лучше.

Ева лениво подумала, что можно поискать какой-нибудь фильм или сериал. Сама мысль о необходимости приложить усилия и выбрать что-то из километрового списка отложенных новинок заставила застонать. Нет, сейчас ее максимум — лежать и смотреть в потолок. Жаль, что он у нее не зеркальный, было бы хоть немного интереснее. С другой стороны, любоваться сейчас на то жалкое зрелище, что она собой представляет, может лишь человек, у которого напрочь отбило чувство прекрасного.

Ева работала дизайнером в крупной компании и к таким личностям себя не относила. Так что все к лучшему.

Она выпила чай, еще немного повозилась, устраиваясь поудобнее, а затем затихла. На нее накатило отвратительное чувство слабости и одиночества. С бойфрендом она рассталась в прошлом месяце, родители жили в другом городе, а соседка, с которой они снимали квартиру, улетела на выходные в Москву — на лекцию от очередного гуру. Еве нравилась соседка, но вот ее одержимости желанием выйти замуж любой ценой она не разделяла. А уж сомнительные тренинги, учащие, как именно стать самой красивой, сексуальной и мудрой, и вовсе вызывали скептическую улыбку. Впрочем, соседка была натурой увлекающейся. Всего за год сменила увлечение сноубордом на конный спорт, а затем ушла с головой в танцы. Так что, возможно, ее помешательство на женских практиках скоро сойдет на нет.

Взгляд упал на кресло, где лежала забытая соседкой книга. Обложка была нарисована настолько безвкусно, что Ева даже приподнялась, а потом и вовсе спустила ноги на пол и героическим усилием воли доковыляла до кресла, чтобы рассмотреть столь запоминающийся шедевр изобразительного искусства поближе. Проблема была не в наличии страстно обнимающейся парочки (в конце концов, против жанра она ничего не имела), а в кривой композиции и выборе цветового решения — такого нарочито яркого, что резало глаз.