Мой народ сиу

Нажин Мато

Нет, эта перемена не принесла радости. Колонизаторы отвели нам бесплодные участки, забрав лучшую землю себе. Они лишили нас свободы передвижения и не дали нам прав американского гражданства, несмотря на то, что Америка была нашей родиной. Нас угнетала постоянная зависимость от агентов, которые смотрели на свое пребывание в резервации лишь как на доходное место, и их совсем не тревожило горе нашего народа.

Приближался день, когда народное волнение разразилось бурей.

ВОССТАНИЕ

Был 1890 год. Агенты резервации стали с беспокойством замечать, что

в разных местах равнины индейцы пляшут какой-то странный танец, который они называли пляской духов. Место пляски можно было определить по облакам пыли, нависшим здесь и там над землей.

Однажды меня позвали в контору агента. Там я увидел индейца, известного под именем Короткий Бык, и еще одного юношу индейца На просьбу агента объяснить, почему новый танец взбудоражил такое огромное количество индейцев и что кроется под этой пляской, Короткий Бык ответил:

– Ты знаешь, что с тех пор, как бледнолицые охотники уничтожили бизонов, нашему горю нет предела. Мы услышали, что на Дальнем Западе появился замечательный человек-ясновидец, и нам захотелось повидать его. Собралось несколько племен, и мы отправились все вместе туда, где садится солнце. Там на самом деле мы увидели этого человека. Ясновидец сказал нам, что у нас будет новая земля, что старая земля перекроется новой, и пока это будет происходить, мы должны все время плясать, чтобы остаться на поверхности земли.

Этот человек сказал нам, что все бледнолицые погибнут потому, что они не верят в новую землю. Даже индейцы, которые не верят, попадут тоже под покров земли и задохнутся. Он сказал нам, чтобы мы плясали. Он показал нам видение старого времени, когда было много бизонов, когда на равнине были большие стойбища и народ наш жил хорошо и весело. И он сказал нам, что это время вернется.

Этот человек ударил по земле и высек огонь. Он обратился ко всем нам с речью, и его поняли все племена. Он сказал, что все бледнолицые погибнут и снова появятся бизоны. Он научил нас песне, которую мы должны петь во время танца. Он показал нам, где солнце падало в океан, и океан тогда начинал кипеть, и становилось жарко.

Тут я возразил Короткому Быку и сказал, что это неверно, что океан не кипит при заходе солнца.

Короткий Бык посмотрел в упор на меня, но ничего не сказал.

Агент говорил и с тем и с другим индейцами очень осторожно и просил их не волновать своими рассказами местное население. Они оба дали обещание не делать этого и отправились домой.

Однако очень скоро стало известно, что большинство индейцев агентства Розбад присоединились к пляшущим таинственный танец. Нам было видно, как пыль поднималась в небо над местом пляски, и были слышны звуки индейского барабана томтом. Они танцевали до тех пор, пока не падали от изнеможения.

Танец происходил на равнине около восьми миль на запад от агентства, на западном берегу Белой речки. Мы легко могли это определить по страшной пыли, которую подымали пляшущие.

Индейцы крепко поверили в то, что, участвуя в танце, они освободятся от ненавистных бледнолицых, которые так долго мучили их.

Племя моего отца

еще не присоединилось к танцующим. Отец недавно переехал в агентство Пайн Ридж и оставил на старом месте, в агентстве Розбад, во главе индейцев своих двух зятьев: одного из них звали Высокая Трубка и другого-Черный Рог.

Увлечение танцем росло, присоединялись все новые и новые люди. И ежедневно от пляски облака пыли подымались высоко в небо.

Джордж Райт, наш молодой агент, попросил меня съездить к индейцам, вождем которых был мой отец, и от его имени переговорить с ними.

Эти индейцы расположились лагерем около пяти миль на запад от агентства, на восточном берегу Белой речки, всего лишь в трех милях от танцующих на противоположном берегу реки, и лучше нас могли видеть и слышать, что там происходило.

Я согласился поехать. Мистер Райт предложил мне свою бричку и бледнолицего кучера, и мы скоро выехали.

Прошло немного времени, и мы увидели вдали лагерь. Все типи его были расположены по кругу. Я сказал кучеру, чтобы он въехал в самый центр. Это был большой лагерь, наверное с четверть мили в диаметре. Когда бричка остановилась, индейцы вышли и с любопытством ждали, что я им скажу. Вели они себя спокойно.

Я сказал им, что мне хочется помочь им, братьям моим, народу моему, поэтому я сюда и приехал. Я посоветовал им не присоединяться к пляшущим, так как правительство скоро приостановит эту пляску и будет очень плохо всем, кто участвовал в ней. Я добавил, что правительство может послать вооруженных солдат и тогда будет беда.

Напоминание о солдатах встревожило индейцев. Тогда я предложил им, чтобы они перевезли свои типи поближе к моему дому и там разбили лагерь. Мой дом был на расстоянии всего лишь полумили от агентства. /

Они все согласились переехать туда на следующее утро. Мне было очень приятно, что моя беседа оказала должное действие.

Вскоре после того как я уехал из лагеря, дела приняли совсем другой оборот. Вслед за мной приехал в лагерь мой дядя Твердое Сердце. Он сразу заметил, что индейцы собираются сняться лагерем и куда-то переехать, и спросил о причине такого внезапного решения. И когда он услышал, что они собираются разбить свой лагерь около моего дома, он сказал им, что этого нельзя делать, что скоро новая земля перекатится поверх старой и поэтому они должны либо присоединиться к пляшущим, либо погибнуть вместе с теми, кто не верит ясновидящему.

И все-таки эти увещевания Твердого Сердца не остановили бы индейцев и они переехали бы к моему дому, если бы в тот вечер не пришел человек с известием, что приближаются солдаты. Это настолько испугало их, что они снялись лагерем и уехали задолго до рассвета в другом направлении.

Проснувшись на следующее утро, я выглянул в окошко в надежде увидеть типи наших индейцев вокруг моего дома. Но мне пришлось разочароваться: не было видно и следа лагеря.

Я вглядывался в даль, в направлении, откуда они должны были приехать, но ничего не было видно. Тогда я понял, что они чем-то были напуганы и не могли исполнить свое обещание.