Мой (не)бывший муж

Росс Софи

— Зайду в палату, а ты будь здесь. Ни к чему тебе.

— Давай я сначала медсестер позову? Они уберут все, чтобы ты мог нормально попрощаться сейчас, — предлагаю, удерживая Марка на месте.

Я вцепилась в края его пиджака. Сжала пальцы до боли.

Реанимационные действия чаще бывают резкими, там уже не до того, как выглядит пациент. Агриппина была «женщиной» до кончиков ногтей, я считаю правильным сохранить это для нее.

Мысленно я уже начинаю подбирать аргументы в свою пользу для Марка, но он соглашается

со мной кивком. Бывший муж откидывается на стену, упирается в нее затылком и прикрывает глаза, пока я хожу за медсестрой и жду у палаты вместе с ним.

— Я все убрала, вы можете войти… — девушка шепчет, обращаясь ко мне. На Марка она боится поднять взгляд. — Мне очень жаль…

— Спасибо.

Марк проводит в палате около десяти минут. Я просто съезжаю по стене, сижу на корточках, обняв колени руками.

Вспоминаю папу. Я тоже сначала не могла поверить. Закрылась от всего, кидалась в какие-то важные вопросы, связанные с похоронами. До конца, наверное, осознала уже после всего. Вата в голове растворилась, я смогла посмотреть на происходящее без этого сумасшествия.

Смотрю на Марка снизу вверх, когда он выходит, вкладываю ладонь в его протянутую руку, чтобы подняться. Рядом со мной все это время стояла сумка, содержимое которой уже больше никому не нужно.

— Тебе, наверное, нужно обсудить дальнейшее с врачом…

— Дождешься меня, котенок? Внизу тебе будет удобнее, — Марк заправляет прядь мне за ухо.

— Я лучше здесь, — выпаливаю быстро. — Здесь тоже есть лавочки в начале коридора. Не торопись.

На первом этаже есть шанс натолкнуться на того самого охранника, так что я не рискую спускаться туда без Марка.

Бреду к скамейке с мягкой обивкой, натягиваю рукава свитера, в который я успела переодеться, на ладони.

Думаю о том, что Агриппина ушла быстро. Без мучений. Она заслужила хотя бы это.

Глава 24

Я не трогала Марка эти три дня.

Мы жили в одном доме, но практически не разговаривали. Он уходил рано утром, а возвращался уже ближе к ночи. Ел то, что я готовила, сухо благодарил, если я в это время еще не пускала слюни на подушку, и запирался в своем кабинете.

Из больницы Марк отвез меня сюда, а я не рискнула спорить, видя его состояние. Так и существовали. Вроде вместе, но как абсолютно чужие друг другу люди. Конечно, ни о каком выяснении отношений и речи быть не могло.

Все это время я думала о том мужчине, охраннике из медицинского центра. Может, мне все-таки показалось? Я просто наговорю на невиновного, расскажу об этом бывшему мужу, подставив человека под удар. Знаю же, как Марк отреагирует.

Тем более сейчас. Когда у него внутри все кипит и ему нужно куда-то выплеснуть все.

Вчера я зашла на кухню в тот момент, когда Марк нечаянно задел бедром лежащий на столе нож. Тот упал. Он так взбесился из-за этого,

что скинул все остальное на пол и пнул стул со всей дури. Мне едва удалось отскочить.

— Марк…

— Уйди, Влада. Не трогай меня сейчас.

Он буквально прорычал это в мою сторону, перевел взгляд на валявшийся возле моих ног стул и отвернулся. Я выскочила из кухни мышкой и заперлась в своей комнате.

Сегодня день похорон. Мне не спалось с шести утра, так что приходится тщательно замазывать синяки, которые уже успели появиться под глазами.

Марк заезжает за мной через полчаса. Я подавляю в себе желание забраться на заднее сиденье и все-таки занимаю переднее, рядом с ним.

— Егор придет? — решаюсь разрушить повисшую тишину. Мне ужасно некомфортно в ней.

— Понятия не имею. Я сообщил ему дату с временем, силой тащить не стану, — Марк резко выкручивает руль, поворачивая на перекрестке. Все его движения слишком жесткие. — Мне звонил нотариус. Мой братец уже успел заявиться к нему с требованием открыть доступ к счетам Агриппины.

Я не нахожусь с ответом. Это настолько цинично, что даже в голове не укладывается. Егора больше заботит не смерть матери, а то, получит ли он ее деньги.

После прощального зала мы едем на кладбище. Марк молча достает плед из багажника и набрасывает его на мои плечи.

— Но я же… — опускаю взгляд вниз, на свое пальто. У меня еще и платок теплый на шее, замотан так, что скрывает половину лица.

— Лишним не будет.

Мне становится теплее не от пледа. От заботы, которую бывший муж проявляет даже в такой ситуации.

Все это время я надеюсь, что Егор все же появится, чтобы попрощаться с Агриппиной. А когда вижу его, понимаю, что лучше бы он этого не делал, потому что парень еле стоит на ногах.

У него в руках наполовину опустошенная бутылка, взгляд какой-то поплывший, осоловевший. Он пару раз падает, выбираясь из автомобиля с водительского — мамочки мои! — сиденья. Держится за дверь, пытается выпрямить ноги. Бутылка падает на асфальт, но не разбивается.

— С-с-сука… Да какого… — у Егора заплетается язык, но он сгибается, хватается за уцелевшее стеклянное горлышко и продолжает накачивать себя алкоголем.

Марк тоже замечает все это. Звереет моментально.

— Не здесь… — я кидаюсь к нему, висну на руке, увидев, как его ладони сжались в кулаки. — Просто убери Егора отсюда, пожалуйста. Не надо устраивать сейчас разборки…

— Да понял я, — бывший муж пытается отцепить меня, но я не сдаюсь. Марк выдыхает, мышцы немного расслабляются. — Котенок, все нормально. Я просто выкину его отсюда, не переживай. Без лишнего шума.

Я отпускаю Марка, но не свожу с него взгляда. Он подходит к Егору, хватает того за грудки. Трясет так, что тот теряется в пространстве.