Мой (не)бывший муж
Шрифт:
— Это не я, оно само!
Я уже чуть ли не хрюкаю от смеха, собачонка «знакомится» с ногой Марка, а он сам притискивает меня к своей груди и дышит в волосы, шумно, как паровоз.
— Что дальше? — спрашиваю, просмеявшись.
— Думаю, под каким деревом тебя закопать.
— У тебя лопаты нет, — справедливо замечаю.
— Да уж поверь, найду. Пообедал, бл… — он проглатывает ругательство, когда я запрокидываю голову и трусь кончиком носа о его колючую скулу. — Подлизываешься?
Марк сразу смягчается. Ослабляет
Тявкалка продолжает шариться под ногами, а мы замираем и дышим в унисон. Яркое солнце ужасно слепит, снег бликует его отражениями, фоном девушка в микрофон тянет очередную размеренную ноту своей мелодии. Мир вокруг словно обнимает нас с Марком.
— Так хорошо сейчас… — мои губы шевелятся.
— Было бы еще лучше, если б не воняло твоими дрянными сосисками.
— Они нормальные! — я взрываюсь новым приступом хохота, шевелюсь и разворачиваюсь в объятиях Марка. — Ты испортил всю романтику.
Пальцем собираю горчицу со своей щеки и мажу ему нос. Все, теперь моя душенька успокоилась.
— Романтика у нас будет, когда мы останемся вдвоем. Я против третьего в компании, — Марк смотрит вниз, пытается отвязаться от наглого пса.
— Осторожно, не раздави.
Мы бочком отползаем на пару метров от жующей хот-доги мочалочки, Марк смешно сводит глаза к переносице, пытаясь понять, насколько там все плохо.
— У меня есть салфетки, — я лезу в сумку и протягиваю бывшему мужу пачку влажных спасателей, парочку ухватываю для себя. — А вот если бы ты сразу просто попробовал…
— Мне что-то так французской кухни захотелось.
Марк прищуривается, я не сразу улавливаю его намек, а потом ка-а-ак понимаю.
— Нет! Даже не произноси это!
— Лягушачьи… — «лапки» тонут в моей ладони, которой я немедленно зажимаю ему рот.
Как-то раз Марк привел меня во французский ресторан, а я в тот день не выспалась и вообще у меня было плохое настроение. Ну и ткнула в первый попавшийся пункт из меню.
Принесли мне потом это чудо, я сразу побежала в туалет и осквернила его содержимым своего желудка. Как вообще можно додуматься есть лапы лягушек и считать это высокой кухней?
— Для меня твои сосиски из котят примерно то же самое, — Марк мягко отстраняет мою руку от своего лица, улыбается. — Поехали все-таки съедим что-нибудь нормальное?
— Нас не пустят в приличное место…
— Со мной — пустят.
А мне и возражать не хочется. Я плыву лужицей от взгляда Марка.
Не знаю, что это за странное чувство внутри, но я будто заново влюбляюсь в бывшего мужа.
Мне хочется постоянно трогать его, целовать и, боже, даже облизывать. Это как второй медовый месяц, только без поездки в другую страну. Рядом с Марком невозможно тепло и уютно, он смотрит на меня как будто с обожанием.
— Сначала заедем переодеться, — твердо заявляет Марк, а я улыбаюсь
Спускаюсь на массивный стальной ремешок, соединяю пальцы и хихикаю над тем, насколько моя рука маленькая на его фоне.
— Ты что делаешь? — на светофоре Марк поворачивает голову.
— Ничего… — теряюсь, убираю руку. Прижимаю к ногам обе ладони, чтобы не делать ничего странного.
— Дурочка, — говорит снисходительно. — Дай уже сюда.
Марк сам перехватывает мою руку, переплетает наши пальцы и очень нежно обводит ямку между большим и указательным.
Он привозит меня в какой-то магазин, где от цен у меня расширяются зрачки. Марк качает головой и подталкивает меня в сторону примерочных, а сам о чем-то договаривается с девочками-консультантами.
Мне приносят кучу вешалок с самой разной одеждой
— Что это?.. — мой взгляд цепляется за насыщенно-изумрудное платье. На его фоне мое уже не кажется таким красивым, как утром, когда я крутилась перед зеркалом.
— Ваш муж попросил упаковать все, что вам понравится. Сейчас мы постараемся подобрать несколько моделей пальто. Подскажите, какую длину вы предпочитаете?
Мне кажется, прямо сейчас у меня начнется нервный тик. Я отвыкла от такого.
Сам Марк появляется как раз в тот момент, когда я, абсолютно обескураженная, пытаюсь расстегнуть молнию на спине.
— Тебе помочь, котенок? — спрашивает, заглядывая в примерочную.
На нем новые брюки и белоснежная рубашка с подкатанными рукавами. Как же мне нравятся его руки со всеми этими проступающими венами, жесткими волосками и перекатывающимися под кожей мышцами…
Я перекидываю волосы на одно плечо и замираю.
— Тебе холодно? — издевательски усмехается за моей спиной. Я знаю, что он заметил проступившие у меня мурашки.
— Ты ужасен… — я зажмуриваюсь, когда слегка шершавые губы касаются первого верхнего выступающего позвонка под линией волос. Мне не холодно, но дрожь унять никак не получается.
— Влада, — рычит мой бывший муж, когда я совершенно бессовестно обнимаю его одной рукой за шею и вожу пальцами по выбритому затылку. Прижимаюсь к его груди.
— Хочешь что-то сказать? — мурлычу вслух, шумно втягиваю воздух из-за тяжелой ладони, которая неожиданно оказывается на моем животе.
— Не делай так, если не хочешь задержаться здесь.
Предупреждает, а я будто не слышу. Слова долетают, даже звук не отключен, но я продолжаю свои маленькие вольности, потому что совершенно не могу себя контролировать. Руки живут своей жизнью, тело льнет навстречу Марку, не слушаясь меня.
— Непослушная девочка, — мягкий тембр Марка ласкает ухо, его губы переходят на шею, и я не могу сдержать приглушенного стона, когда он втягивает кожу и посасывает ее.