Мой (не) любимый принц

— Кто ты? — удивленно воскликнула девушка, напряженно всматриваясь в продолговатое зеркало на ножке и методично ощупывая себя. — Это же не я.

Девушка осмотрелась вокруг — большая кровать с балдахином, мягкий ковер с высоким ворсом, в котором так приятно утонули ее аккуратные ступни, светлые массивные занавески на окнах. Ошарашенная девушка совершенно точно не узнавала, где находится, и отчаянно пыталась вспомнить подробности прошлого вечера, но в голове был лишь плотный белый туман, сквозь который пытались прорваться нечеткие темные

Девушка снова подошла к зеркалу. Таких ночных рубашек она отродясь не носила — длинные рукава, собранные на запястьях фонариком, на груди шнуровка, сам крой свободный и длиной в самый пол. Таких, как бы сказала соседка девушки по общежитию, доисторических вещей не водилось даже у нее. Однако же незнакомка в зеркале демонстрировала, что для нее такой гардероб привычен.

В обычно собранный и методичный ум приходили лишь мысли о травме головы и амнезии? На врача девушка не училась и точных симптомов подобной беды не знала, но догадывалась, что для амнезии нужно не помнить больше, чем один вечер и одну ночь. Потому что еще вчерашний день отчетливо мелькал картинками в голове.

Вот утренняя смена в магазине, потом быстрая пробежка до общежития, потому что сорок рублей на маршрутку тоже деньги, и их всегда можно потратить на крепкий невкусный кофе из институтского автомата. Ведь без поездки на автобусе закаленный организм студента прожить может, а без дешевого горького кофеина никак. Да и подобная экономия ведь еще и фитнесом является неплохим.

— Дашь списать? — это мозг подкинул воспоминание об одногруппнике Коле, жутком лодыре.

— Шутишь? Курсовая по индивидуальным заданиям, как я тебе должна дать ее списать? У меня газоснабжение коттеджного поселка, тебе же достался малоэтажный многоквартирный дом.

— И что? Главное ведь жилье, а не общественный центр.

Далее картинка переместилась на совмещенную с другими группами лекцию, где в очередной раз невыспавшаяся и дико уставшая с работы девушка отчаянно пыталась не клевать носом, а внимательно слушать и записывать за Евгением Борисовичем, ведь все на их инженерно-строительном факультете знали, что этот преподаватель требует дословного пересказа его собственных слов, никакие заумные фразы из книг не могли его убедить в том, что студент понимает предмет.

Потом была сдача той самой курсовой, что так хотел Коля. И как он умудрился доучиться с ними до пятого курса? Как вообще можно применить к большой напечатанной курсовой и целому комплекту чертежей к ней школьный термин «дай списать»?

После этого наконец можно было пойти в общежитие и заварить быстрорастворимую лапшу. Девушке всегда казалось, что ее вред сильно преувеличен, ведь что может быть плохого в макаронах? Вон, сваренные аль дэнтэ даже полезными считаются и не оседающими на фигуре. Да, быстро растворимые из пакетика и аль дэнтэ из твердых сортов пшеницы совсем разные вещи, но главное ведь и то и то макароны.

Потом совершенно точно пришла соседка по комнате Маша и как всегда затрещала о своих любовных проблемах.

— Нет, ты представляешь, Денис сказал мне сегодня давай останемся друзьями! Друзьями!!! Какая может быть дружба с сексуальной горой мышц, возвышающейся от пола на добрые метр девяносто? С тобой я понимаю, как

— Гхм, — девушка аж подавилась своим ужином, — ну спасибо.

— Нет, я не в том смысле, что ты плохо выглядишь, просто меня привлекают исключительно парни. А ты, на мой взгляд, миленькая, просто зажатая и совершенно не умеешь себя преподнести. Вот если бы ты мне разрешили как следует прошерстить твой гардероб, — мечтательно протянула Маша.

— Нет!

— Эх, ладно, быть может в другой раз. Так о чем мы говорили? Ах да, Денис! — и соседка продолжила свой эмоциональный рассказ.

Проблемы в личной жизни Маши давно стали регулярной темой для обсуждения в их маленькой комнатке на двоих. И девушка отчетливо помнила, что выслушивала их хоть и внимательно, но сильно не переживала, потому что действительно глобальных проблем у ее соседки не было. Ведь Маша на самом деле сама с удовольствием меняла своих многочисленных ухажеров, не могла никак прийти к постоянству. А тут чуть ли не впервые ей первой сказали такую излюбленную ею избитую фразу — «давай останемся друзьями». Конечно, Маша разозлилась.

— Я так этого не оставлю! Оденусь завтра в самое сексуальное мини, посмотрим, как ему такой друг, — воинственно решила соседка.

Девушка только покачала головой. Она знала, Денис выбрал правильную стратегию. И оставалось надеяться, что парень хороший, ведь Маша была для девушки кем-то вроде неразумной младшей сестры. И не только потому, что действительно была старше всех на курсе из-за того, что не смогла поступить сразу после школы, а пошла работать и вернулась к мечте о профессии инженера только спустя два года. Просто с Машей они действительно очень сроднились за это время. Больше подруг у девушки не было.

В настоящем времени незнакомка усиленно замотала головой, силясь вспомнить, что же произошло после общения с Машей? Вроде она спать собиралась? И никуда не пошла. Но тогда возвращаемся к первоначальному вопросу — где она находится сейчас?

Дверь позади чуть скрипнула, и в комнату вошел темноволосый парень.

— Лали, ты проснулась?

«Лали??? Но ведь я Карина!» — подумалось девушке. В голове тут же зашумело, белый туман задвигался, приоткрывая забытый кусочек вчерашнего вечера, и Лали-Карина от перенапряжения упала в обморок.

Задолго до

С самого раннего детства Карина была олицетворением классической серой мышки. Как внешне, так и в поведении и характере. Когда другими маленькими детьми восхищались: «Какой чудесный малыш! Какие кудряшки! А посмотрите, какие славненькие щечки!». То при взгляде на Карину у людей непроизвольно поджимались губы и все, что они могли выдавить из себя — «хороший ребенок». На самом деле про себя думая о том, что она слишком невзрачная. И волосы у нее никакие, и глаза обычные, и даже, казалось бы, общая миловидная черта всех маленьких детей — те самые аппетитные щечки, была у Карины снова никакой. Точнее просто напрочь отсутствовала. Сколько бы родители девочки не кормили свои дочь, некоторая угловатость никак не хотела уходить и превращаться в приятную глазу округлость.