Мой (не) любимый сводный
Шрифт:
Я прошептала эти слова, видя, с какой нежностью на меня смотрит Морис. Он обнял меня и прижал к себе, а я чувствовала его тепло.
— А ты постарайся, — прошептал он. — Ради нее, ради меня… Ради папы и мамы… Ты ведь понимаешь, что никто из нашей семьи, ну кроме Вивернеля не склонит голову перед новой королевой, если ею станет Энна Честимир? Злату она убьет первой…
Я вздрогнула, глядя на спящую сестру.
— Не ровен час, когда Аурика подрастет и оспорит ее право на трон, — прошептал Морис. — Мы с Альвером и Белуаром не сдадимся. Если надо, мы будем защищать
Я чувствовала, как в груди поднимается волна страха. Кажется, я видела, как полыхает мой любимый замок детства. Как с диким ревом срывается в пропасть папа Альвер. Слезы выступили у меня из глаз. Однажды мы его чуть не потеряли с мамой. Он улетел умирать. В тот день он убил отца Энны Честимир. Как падает старый дедушка Белуар, поливая напоследок огнем их десятка голов противников. И как погибает Морис… Как маленькая вредная Аурика защищает маму, но они погибают вместе с бабушкой Ирлой, охваченные пламенем из которого живым не выбраться.
Слезы выступили на мои глаза.
— Все это начнется после твоей смерти. Поэтому, живи, Злата! — произнес Морис, беря мое лицо руками. Он заглянул мне в глаза. — Живи! Я понимаю, что судьба требует от тебя многого! Но ты должна победить… Ради меня… Ради мамы и папы… Ради Аурики…
Я чувствовала, как губы предательски задрожали. Такое чувство, словно мир взвалил на меня ответственность за свою судьбу.
— Мне так обидно, — прошептала я, ткнувшись головой в грудь Мориса. Он покачал меня из стороны в сторону. — Кто-то сейчас думает о том, в каком платье пойдет на выпускной. А я думаю, как буду убивать Энну. Кто-то думает, что подарят ему родители, замок или какой-нибудь бесценный артефакт, а я должна думать, как буду убивать Энну…
Мне это казалось таким возмутительным и обидным.
— Знаешь, если судьба выбрала тебя, значит, ты справишься, — улыбнулся Морис. — Представь себе, какой ужасной королевой будет та, в чьем сердце живет лишь ненависть вперемешку с болью… Хотя, драконы другой и не заслуживают. Но я верю, что все изменится. А пока… думай о хорошем… Например, о платье!
Я попыталась улыбнуться сквозь слезы.
— Ты уже выбрала, в каком пойдешь на выпускной? — спросил Морис, целуя меня в лоб.
— Честно, я даже не думала, — заметила я, вытирая слезы. — Прости, Морис, за то, что я на тебя все это вывалила… Я не должна была предаваться таким…. хм… упадническим настроениям.
— Все в порядке, — прошептал Морис, крепко обняв.
Я чувствовала, как бьется его сердце. Он любил меня. Но я чувствовала, что что-то не так… Мне всегда казалось, что я знаю его, как любимую книгу. Каждое слово. От корки до корки.
— Скажи, Морис, — прошептала я. — Ты меня любишь?
— Да, — усмехнулся Морис. — Иначе бы не стал с тобой возиться. А знаешь, как это тяжело-о-о!
Он рассмеялся, а я почувствовала себя виноватой. Это же так очевидно. Он любит меня, я люблю его. Только мне кажется, что это — не так любовь, которая… Он обнимает меня, а я чувствую просто тепло. Но когда меня обнимает Вивернель… В этот момент со мной происходит
«Я не должна думать о Вивернеле!», — настраивала себя, осознав, что уже минут пять вспоминаю его грубые и страстные объятия. — «Его нужно просто выбросить из головы! У него есть Энна!».
Мне почему-то стало стыдно перед Морисом. И я спрятала лицо на его груди. Решено. Я выброшу его из головы.
— Так с платьем уже определилась? — спросил Морис.
— Так до выпускного еще ого-го, — вяло улыбнулась я.
— Погоди, — насторожился Морис. — А ты что? Не в курсе новости?
Глава 14
— Какие? — прошептала я, стараясь не будить сестру.
— Пока ты лежала в отключке, ректор объявил, что в этом году у нас все переносится. И выпускной будет через три дня, — усмехнулся Морис. — Он понимает, что рано или поздно, битва наступит. И не хочет, чтобы это случилось в Академии во время обучения. Он сказал, что не позволит сделать этом в Академии.
— Не может быть, — прошептала я, чувствуя, как комок тошноты подступает все ближе и ближе к горлу. Я была уверена, что у меня есть еще в запасе почти месяц… Но сейчас…
— Морис, — прошептала я, потянув его за рукав. — Пойдем! Будем заниматься…
— Успокойся, — ласково произнес Морис. — Тебе и так досталось. Ты же не хочешь, чтобы раны открылись?
— Да но… — выдохнула я, прижимая руки к лицу. Морис нахмурил брови. Он снова прижал меня к себе.
— Ты отлично знаешь технику боя, приемы и блестяще справилась бы, если бы не твоя жалость, — усмехнулся Морис. — Просто, в какой-то момент ты пожалела Энну…
— Да, — прошептала я, опуская голову.
— И не смогла сомкнуть зубы. А ведь все могло решиться вчера! Если бы не твоя жалость, — произнес Морис.
— Мне срочно нужен учебник, как стать кровожадной убийцей за три дня, — горько усмехнулась я. — Мне кажется, у меня словно… словно блок какой-то… Я не могу убить… Не я давала ей эту жизнь, и не мне ее отнимать…
— А я бы смогла! — послышалось сонное бормотание Аурики. — Если бы она взяла мою помаду и сломала ее!
Послышался зевок и вздох.
— Ты просто маленькая жадина, — усмехнулась я, слыша, как сестра ворочается.
— Ты мне до сих пор помаду торчишь, — снова послышалось бухтение.
— Это ты про ту, которую ты взяла у меня? — спросила я, слыша, что Аурика уже проснулась.
— Ну, раз она пробыла у меня два дня, я вправе считать ее своей! — усмехнулась сестренка.
У каждого дракона есть своя коллекция. Аурика собирает помаду. Папа Альвер питает слабость к часам… А я вот люблю пуговки. В замке у меня есть целая комната с витринами, где разложены красивые пуговицы. Мама говорила, что в детстве я отрывала пуговицы у случайных прохожих и знакомых, а потом прятала их у себя в коробочке.