Мой (не) любимый сводный
Шрифт:
— Ну, хватит, — буркнул он, погладив меня по спине. — Ты прекрасно знаешь, что Вивернель — сын своего отца.
— Но папа Альвер же не такой! — возразила я, заглядывая Морису в глаза. Сейчас, в его объятиях я чувствовала себя так, словно спряталась от всего мира. Сильные руки прижимали меня к себе все крепче и крепче.
— Тяжело-о-о, — выдохнул Морис, а уголок его губ дрогнул. Он посмотрел на мои волосы и провел по ним рукой. — Мой бестолковый ребенок…
Он выдохнул это с какой-то нежностью. А я прижалась к нему крепче. Сердце еще выскакивало из груди. Предательская слабость начала постепенно отступать. Я закрыла
Мысли успокаивались, а я вдыхала аромат духов Мориса. Он был сладким, немного напоминал запах жженого сахара с горчинкой. Мне очень нравились эти духи, поэтому я втянула воздух рядом с его камзолом, чтобы успокоиться.
— Вам с вашей мамой когда-то очень повезло, — выдохнул Морис, в чьих руках я искала спасение от собственных мыслей. — Вы встретили меня, а потом Альвера. И, ваше счастье, что Альвер Эберхарт встал на вашу сторону, женился на твоей маме и удочерил тебя.
— Папа Альвер — не жестокий, — выдохнула я, перебирая руками его одежду. Я забуду этот поцелуй. Вивернель наверняка сделал это, чтобы… чтобы… поиздеваться.
— Мой дорогой ребенок, — усмехнулся Морис, а я почувствовала, как он вздыхает. — Как ты думаешь, мы с твоим папой и дедом на рыбалку летаем периодически? А после этого такие новости долетают до Академии! Просто закачаешься! Поголовье союзников Энны после нашей рыбалки резко сокращается.
— Погоди, — отпрянула я и заглянув ему в лицо. — В прошлый раз ты говорил, что вы нашли старый драконий замок. Дед Белуар не удержался. И вы переносили весь хлам оттуда в наш замок!
— Я всегда буду тебя защищать, — шумно вздохнул Морис, крепче прижимая меня к себе. Я подняла на него глаза, и сама потянулась к нему.
Теплые губы нежно прикоснулись к моим. Сначала они целовали нежно, едва касаясь, а потом поцелуй стал настойчивым. Я успокаивалась, чувствуя, как сердце замирает. Казалось, страх отступал, а напряжение, которое словно рука, больно сжимало мое сердце, чуть ослабила хватку.
— Академия дала отбой, — прошептал Морис в мои губы. И отстранился.
Он с деловым видом стал ходить по комнате, разыскивая мой плащ.
— Вот что это такое… Все раскидано, разбросано… Комната будущей королевы…
Он ворчал, как его дед. И смотрел на меня с укором.
— Полгода мы искали указ, а потом еще полгода искали, куда положили… — начал Морис, поднимая с пола упавшее зеркальце. — Корону!
Он строго посмотрел на меня. Я случайно. Столкнула его со стола, когда вошел Вивернель.
— Морис, ты меня любишь? — прошептала я, видя, как он аккуратной стопкой складывает книги. Он поднял несколько учебников с кровати и положил на стол. Рука тут же расправила примятое покрывало.
— Конечно, люблю. Ты спрашиваешь об этом по нескольку раз на день, — фыркнул Морис, вытаскивая из-под моей кровати закативший туда магический шар для прорицаний и гармошку носка. Он повертел находки в руках. — У него ты тоже спрашивала?
— У носка? — спросила я, видя, как Морис с подозрением лезет под мою кровать, чтобы найти носку пару. — Нет, не спрашивала. Я его оставила, как подношение за ответ шара, любишь ты меня или нет!
— Да, люблю! — резко изменился голос Мориса. — Одевайся! Энна сама себя
Мне на плечи накинули плащ, щелкая застежкой и расправляя капюшон.
— … Вивернель тренирует ее каждый день! Идем! Я нашел новое место для тренировок.
Морис почти решительно подошел к двери, а потом обернулся на меня.
— Но сначала, — он пригласил меня к двери. — Высунься и проверь, не караулит ли нас там влюбленное чудовище.
Глава 2
Я направилась к двери, осторожно приоткрыла ее, прислушиваясь к тишине коридора.
— Вроде бы никого, — шепнула я, глядя на Мориса.
— Очень надеюсь, — шепотом признался Морис, поведя плечами. — Я очень надеюсь, что чудовище устало и спит. У него сегодня был насыщенный день. Утром я проснулся от того, что кто-то пытается в сотый раз взломать дверь в мою комнату. Злата, мне никогда не было так страшно. Потом я был на практике по некромантии. Ты знаешь, я взял ее факультативом. Представь себе, я, труп, преподаватель ушел. Я такой погружен в свои мысли, как вдруг слышу сопение на ухо. Ты посмотри, у меня три седых волоса!
Я посмотрела на роскошные, отливающие синевой черные волосы Мориса, но ничего не заметила.
— Потом сижу, ем, как вдруг чувствую, привкус странный. И опять сопение: «Теперь-то ты меня любишь? Ты уже чувствуешь влечение в мою сторону!».
— Бедный, — вздохнула я, осторожно выходя за дверь. Мы перешли на полушепот, осматриваясь по сторонам.
— А в обед, — шепотом произнес Морис. — Я почувствовал некоторое влечение, но не в ту сторону. У меня было такое чувство, что в желудке драконы сражаются. «Ну как? Еще не влечет ко мне?», — послышалось сопение.
— Я… я не знаю, чем тебе помочь, — прошептала я, пытаясь успокоить Мориса.
— И радость только одна. Я скоро закончу Академию! — вздохнул Морис, когда мы спускались по лестнице. — Малыш, это невозможно. Последний год я думал, что не выживу! Тихо…Я слышу сопение… Давай пойдем другим путем, а?
Мы свернули, опасливо озираясь по сторонам.
— А недавно я просыпаюсь, выхожу, а у меня вся дверь зацелована! — заметил Морис. — Все в помаде… Взяться не за что!
— О, за это не переживай. Недавно видели гоблина с накрашенными губами, который орал, что его заставили целовать какую дверь! — усмехнулась я, но на самом деле я вздохнула. — Причем, заставляли силой.
— Погоди! Это не тот гоблин, которого похитили из кабинета? — поинтересовался Морис. — Мне страшно от этой логической цепочки…
Мы вышли в огромную галерею, где с каждого портрета на нас смотрели солидные драконы. Пока мы шли, Морис вздрагивал от каждого шороха. Было с одной стороны забавно смотреть, как его держит в страхе…
— На свидание?! — послышался звонкий голосок, а из-под гобелена выпрыгнула моя младшая сестра — Аурика.
Морис подпрыгнул от неожиданности, а я видела, как темноволосая сестричка расправляет форму Академии. Она училась на втором курсе. И тоже была золотой драконицей. Причем, оборотной. Такого еще никогда не было в истории, чтобы в одной семье было сразу две золотых и оборотных. За то, что мама подарила ему золотую драконицу, папа Альвер готов был покрыть маму золотом с ног до головы, но вместо этого вынужден был писать рефераты за всех.