Мой (не)выносимый сосед
Шрифт:
– Тогда обговорим правила совместного проживания? – Сашка вскидывает на меня внимательный взгляд исподлобья, вертя чашку на столе.
– Давай.
– Готовить умеешь? – интересуется.
– Ну так себе, – пожимаю плечами. На самом деле я отлично умею, но же мне не муж в конце концов. С чего вдруг.
– Ладно, жаль, – страдальчески вздыхает.
– Тогда оставшиеся правила простые. Уборка по очереди, толпу мужиков не водить. В общем все.
– С чего вдруг сразу толпу? – возмущаюсь я скорее на автомате. И чисто из духа
– Рад за тебя, – Сашка перестает улыбаться.
– Его можно? – давлю.
– Он бомж? – вдруг интересуется Лютик.
– Он аспирант!
– Значит трахайтесь на его аспирантской территории. По крайней мере, пока тут живу я, – подытоживает Сашка резко. И мне кажется, что даже зло.
– Гхм, – ныряю носом в спасительную чашку, делая большой обжигающий глоток. Ну а что тут возразишь.
Сашка встает и кидает свою кружку в раковину.
– Лиз, одевайся, опоздаем. На улице метель. Пока дойдем, – бурчит недовольно.
– Я на машине. Буду тебя возить. Еще один плюс, да? – улыбаюсь, инстинктивно пытаясь сгладить повисшую неловкость.
– Тут близко, смысл в машине, – не поддается Лютик, упираясь задницей в столешницу и засовывая руки в карманы джинсов.
– В такую погоду выходит быстрей.
– Хорошо. Все равно пора!
– Ладно, иду, – закатываю глаза, – И насчет правил. Я согласна, только давай ты тоже никого тогда не водишь, да? А то нечестно.
– Я думал – здесь ставлю условия только я, – только сейчас улыбается.
А я наоборот хмурюсь. Обмениваемся красноречивыми взглядами, и Сашка, хмыкнув, уступает.
– Да кого мне вообще приводить, Лиз. Успокойся.
– Ну не знаю кого…Мне показалось, в этом плане ты быстро ориентируешься, – бормочу себе под нос, ставя тарелки в посудомойку.
– Это кто еще из нас быстро сориентировался, – фыркает с сарказмом Сашка.
Я замираю с посудой в руке. Кровь приливает к щекам. Это что? Он сейчас намекает, что это я его сняла? Да как он…!!! У меня от возмущения даже дыхание обрывается. Это же надо так все переврать! Опять встречаемся взглядами. Неожиданно враждебными. И кровь шумит в ушах. Становится как-то неестественно горячо. Сашка сглатывает и первым отводит глаза.
– Лиз, ты одеваться идешь? – раздраженно.
Молча вылетаю из кухни. Ссориться с ним все равно не вариант.
8.2
Раскрыв шкаф – купе в спальне, который тоже, оказывается, Сашкин, я подвисаю на несколько секунд. Стандартный вопрос "что надеть" сегодня для меня играет особенными красками. Я хочу выглядеть хорошо, по-настоящему хорошо, и хочу, чтобы Лютик не решил, что он к этому причастен.
Когда мы встретились в первый раз, на мне были кроссовки и простой летний сарафан. Вряд ли он поверит, что для меня норма – выходить из дома в 7:30 на шпильках и в коктейльном платье…
Взгляд бегает по полкам, перетекает на забитые вешалки. Столько хлама и
– Лиз! Ты жива?! – орут нетерпеливо из коридора.
– Сейчас! – рявкаю я в ответ и достаю косметичку. Еще же надо накраситься… Подождет.
***
Когда выхожу наконец в коридор, полностью готовая и благоухающая духами, Сашки там не видно. На секунду мне кажется, что не дождался и ушел, и внутри все мгновенно скручивает злым разочарованием, но тут из кухни доносится:
– Ты все?
– Да! – улыбаюсь.
Пристроившись на пуфике, обуваюсь. Сашка выходит в коридор. Цепкий любопытный взгляд мажет по моим ногам, обтянутым темной джинсой и застывает на оголенном плече. Розовею немного.
Он даже не стесняется разглядывать меня – я так не привыкла…
Отворачиваюсь, шнуруя ботинки. Сашка подходит совсем близко и снимает с вешалки свой пуховик. Запах его туалетной воды на вдохе заполняет легкие, а прямо перед глазами мелькает полоска оголившегося живота и резинка боксеров, выглянувшая из-под низко сидящих джинсов, когда он поднимал руки. Быстро опять туплю на ботинки. От этих мелочей, какие бы они не были естественные, все равно становится так жарко, будто я уже полностью одетая сижу.
– Слушай, Лиз… А что это у тебя за парад фоток с какими-то дядьками из борцовской команды? Ты – фанат горцев? И кто же из них аспирант? – вдруг интересуется Сашка небрежно, вжикая молнией пуховика до самого подбородка.
– А? – я не сразу догадываюсь, о чем он. Непонимающе хлопаю глазами, задирая к нему лицо. А потом начинаю смеяться.
– Это братья мои и отец! Ну ты их и назвал! Борцовская команда…
У меня действительно на кухне в гостиной зоне висит целая выставка представителей моей семьи. На каждой фотографии я с одним из своих братьев. Всего шесть. А посередине – с папой. Фото с мамой, бабушками, дедушками и племянниками я повесила в спальне. А на кухне у меня и правда чисто "мужская" стенка. Любимые мои.
– Прям все семь – братья? – выгибает бровь Сашка, надевая свои ботинки и сверля меня недоверчивым взглядом исподлобья.
– Шесть, там папа посередине, – снимаю с вешалки свой пуховик.
– Как-то вы не похожи на родственников, – Саша делает паузу, очевидно, подбирая слова, а потом улыбается, – Ты не такая волосато-черно-бородатая…
– Мама у меня – русская, – возвращаю улыбку, кидая в Лютика его шапкой, – А я – Тиграновна. Елизавета Тиграновна Керефова, единственная дочка, и у меня шесть старших братьев, да!