Мой (не)выносимый сосед
Шрифт:
Сглатываю, взгляд мечется по Сашкиному лицу, которое так близко от моего. Правда? Он правда говорил это? Мелькают воспоминания, как наклоняется к той девушке с мохито и коротко кивает ей за спину на меня. Улыбается при этом. Мне казалось, что…
Но эти слова четко ложатся на картинку, да…
Заливаюсь бордовым. Блин! Правда, да?
– Саш, – всхлипываю, не зная, что сказать.
Хмыкает раздраженно. И наконец целует. Грубо давит на губы, сталкиваемся зубами, в рот толкается язык, отбирая дыхание, затылок впечатывается в кирпич.
Сердце вскачь. Обвиваю его шею, отвечая на поцелуй, ноги слабеют. Как-то полностью вылетает из головы, что мы посреди улицы, а курткой я обтираю кирпичи гостиницы Вахтанга…Но Сашка, похоже, помнит, потому что отстраняется через пару секунд, оправляя мне кофту.
– Пойдем, потом поговорим, – бросает хрипло.
– Ага, – киваю отупело, вкладывая ладошку в его горячую ладонь.
Если он называет это "поговорить", то я только "ЗА".
23
То, что Сашка назвал пристройкой для семьи, оказывается целым добротным двухэтажным домом, сросшимся с гостиницей. Нервно переступаю с ноги на ногу, пока за дверью раздается трель звонка, а затем чьи -то торопливые шаги.
– Да не бойся ты, – фыркает Лютик, крепко приобнимая меня за плечи, – Думаю, все уже успокоились.
– Знаешь, Саш, не задаются у нас как-то все эти знакомства…
– Но их не избежать, так что, Кис, расслабься и получай удовольствие.
Переглядываемся и расплываемся в улыбках. Дурдом продолжается, да, но мы, надо сказать, неплохо его вывозим. Чувство общности окутывает невидимыми крепкими нитями, грея.
Распахивается дверь и на пороге материализуется седой худощавый мужчина с выдающимся греческим носом и радушной улыбкой, спрятанной в короткой бороде.
– Э-э, Саня, гамарджоба, дорогой!
И обнимает его как-то с размаху, крепко. Так что мне приходится на шаг отпрыгнуть.
– Гамарджоба, дядя Вахтанг, – Сашка в долгу не остается и от души лупит его по спине, – С наступающим!
– Да уж, совсем на носу, проходите,– проходите, проводим как положено год. Хороший был, удачный. Да и ты, говорят, невесту привез. Хвастайся – знакомь! – и седой грузин тут же переводит на меня цепкий, но вполне радушный взгляд.
От слова "невеста" немного теряюсь. Тут еще не хватало эту комедию ломать. Но Сашка, похоже, против ничего не имеет, во всякой случае и не думает его поправляет.
– Дядя Вахтанг, это Лиза, – обнимает меня за плечи, подталкивая к отчиму ближе, – Лиза, дядя Вахтанг.
– Здравствуйте…
– Вай,
И неожиданно он притягивает меня к себе и смачно целует в обе щеки. Опешиваю, чем Вахтанг и пользуется, ловко обнимая меня за плечи и затягивая в дом.
– Пойдем, красавица, поухаживаю за тобой. Ты думаешь, я не умею? Я умею! Ты не смотри, что седой уже Вахтанг, старый, ты б меня встретила лет тридцать назад, ты бы на Саню и не посмотрела, э-э-э!
Приговаривая это все нараспев, Вахтанг ловко, словно фокусник избавляет меня от куртки, толкает на пуфик и чуть не порывается сам стягивать с меня ботинки. Я в прострации. Туплю. Я ожидала чего угодно уже, но не такого приема.
– Я сама! – сдавленно протестуя, перехватывая инициативу по расшнуровыванию своих ботинок.
Ловлю Сашкин взгляд. Он тихо угорает, делая все, чтобы не засмеяться с нас вслух. Вот же…
– А ты так в куртке и зайдешь? – поторапливает его Вахтанг.
– А, да, – начинает раздеваться, – Как обстановка, кстати?
Кивает в сторону комнат, выразительно дернув бровями и покосившись на меня.
– Э-э-э, бабы…Нормально все! Контролирую, – отмахивается Вахтанг раздраженно, – Оно, знаешь, и к лучшему, да? Сколько можно…
– Да, – на лице Сашки мелькает видимое облегчение. Переживал.
– А мама? – уточняет.
– А что мама? Отлично все, вон идет, – Вахтанг мотает головой в сторону длинного коридора.
– А вот и вы! – в прихожей материализуется Марина Владимировна.
Она совсем другая – волосы уложены, в синем праздничном платье до середины икры, на ногах туфли на низком каблуке, на лице легкий макияж с акцентом на глаза, а вокруг нее шлейф легких морозных духов.
– Ой, ты – красавица, мам, – выдает Сашка с искренним восхищением и сгребает в объятия эту миниатюрную женщину.
– Спасибо, родной, – Марина Владимировна довольно жмурится, а затем переводит немного виноватый взгляд на меня и отстраняется от сына, – Лиза, здравствуй, проходи – проходи.
Меня, успевшую избавиться от обуви, подхватывает под руку Вахтанг, Сашка берет за руку маму. Чинной процессией заходим в коридор. Слышу, как мама беспокойно спрашивает у Лютика.
– Ну как там на кухне?
– Да не переживай, хорошо все.
– Знаешь, я так вспылила…Ну ты бы хоть предупредил, правда, – тихонечко оправдывается мать.
– А что бы изменилось? – хмыкает Сашка.
– Ой, не знаю, что, но я как подставила эти похоронные посиделки…
– Все, мам, забей, все будет хорошо.
Заходим в большую столовую. И на всю ее длину заставленный угощениями стол. Тарелки не помещаются – стоят в три ряда друг на друге. Глаза разбегаются от такого щедрого разнообразия угощений. За столом человек восемь уже собралось – пять мужчин, в основном в возрасте, и три женщины.