Мой (не)желанный дракон
Шрифт:
В общем, я оставалась одиночкой, на которую никто особо внимания не обращал, и, хотя сейчас меня эта ситуация особо не напрягала, в будущем она грозила доставить мне много проблем. В чем я смогла убедиться уже на первом занятии в Академии, когда утром, проснувшись раньше общего подъема, впервые посетила физкультуру.
Глава 22
Первый учебный день начался неплохо, несмотря на то, что я проснулась от дикого воя сирены. Но такой будильник несильно меня испугал, вставать так рано я привыкала и не видела в этом проблему.
В общем,
Вернувшись в комнату, я сразу облачилась в форму, значившуюся здесь как спортивную, хотя она выглядела немного странно: достаточно плотная кофта с длинным рукавом, удобные широкие штаны и нечто, похожее на два связанных между собой длинных, доходящих до щиколотки фартука, одевающихся поверх всего так, что по бокам оставались разрезы. На мой взгляд, не лучший наряд для занятий физкультурой, но, видимо, эти «фартуки» — были местным компромиссом, когда девушке с одной стороны нужно было бегать-прыгать, а с другой она всегда должна быть «леди» в юбке.
«Средневековое общество, что с него взять?» — подумала я, разглядывая местный аналог спортивной формы для женщин.
Забегая вперед, скажу: уже позже я выяснила, что девушка вполне может заниматься спортом и в штанах, но мне любезно забыли об этом сообщить. Кто-то за меня решил позаботиться о моей «хорошей репутации», выдав мне это странное нечто.
Но тогда подвоха я не видела и покорно напялила на себя наряд, после чего бодро потрусила на свою первую тренировку в этом мире.
Надо сказать, что на Земле я не была особо спортивной девушкой, фитнес-клубы не посещала, предпочитая свободное время проводить дома с книгой. Но и совсем тюфяком меня назвать было нельзя. Все же за спиной у меня было несколько достаточно серьезных походов в горы, сплавов на байдарке, на которые изредка, но затягивали меня друзья, и которые требовали от меня некоторой стойкости, выносливости, заставляя меня чувствовать себя хоть немного спортивной, несмотря на то, что основные заботы обо всем брали на себя мои товарищи.
Так что, когда я оказалась у нужного мне тренировочного поля, оснащенного всевозможными принадлежностями для совершенствования тела, была достаточно уверенна в себе.
— Девушка, вы полигоном не ошиблись? — окликнул меня надменный блондинчик, оглядывающий меня с таким превосходством, что я сразу поняла: какой-то крутой аристократ или богатей. Только они могли взглядом так унизить человека. Причем во всех мирах.
— Это четвертый? — немного рассеяно спросила я, оглядывая собравшуюся тут публику. Исключительно мужскую. Публику, которая сейчас окатывала меня волнами недоумения, смешанного с презрением.
Я уже поняла, что это какая-то очередная подстава от моего «любимого» ректора. Ведь мало того, что местное мужское общество было с гонором и смотрело на меня, как на нечистоты со своих ботинок, так еще все они были явно старше всех виденных мной при поступлении абитуриентов.
— Четвертый, — нехотя подтвердил тот же блондин, разминая свои впечатляющие мышцы.
— Тогда все правильно. Именно он указан в моем расписании, — уверенно произнесла я и заметила, что почему-то и так недружелюбные взгляды окружающих еще больше похолодели.
Я отошла подальше
— Строимся! — сходу рявкнул он, обращаясь в основном ко мне, стоящей в сторонке. — Кто, не знает, я — магистр Дирх. Ваш преподаватель по физической культуре, — это он говорил, уже глядя прямо мне в глаза, и, дождавшись, когда я присоединюсь к концу выстроившихся в линию учеников, скомандовал, — бегом-марш пять кругов вокруг поля!
Я не растерялась и даже не замешкалась, чем сама себя порадовала, а бодро потрусила за всеми.
Первый круг дался мне легко. Я бежала аки лань, хотя никого из других учеников мне догнать не удалось. На втором я уже подустала и вспомнила про экономию сил, не знаю от кого услышанную мной еще в моем мире. Третий круг преодолевала уже больше на упрямстве, а четвертый мне открыл второе дыхание, которое, к сожалению, быстро кончилось, так что пятый круг я бежала, высунув язык, полностью абстрагировавшись от мира. Последние метры я почти ползла, радуясь, что хоть так могу справиться с тяжелым заданием. Мне уже было все равно на студентов, давно завершивших дистанцию и сейчас с неудовольствием и обидными шуточками комментировавших мое передвижение к финишу.
Я думала, что упаду от перенапряжения, да кто бы мне позволил, но обнадеживающая команда учителя «Растяжка!» вселила в меня надежду на передышку. И она действительно была.
Легкая растяжка мышц стала настоящим кайфом после непривычной нагрузки, а потом пошли более сложные упражнения.
Одну руку вверх, другую вниз. Согнуть локти и сцепить в замок — несложное упражнение для меня, которая могла похвастаться врожденной хорошей гибкостью и пластичностью.
Не расцепляя пальцев в петлю, образованную собственной рукой, протиснуть голову и через плечо переместить другую, опущенную вниз, руку вперед, показав у груди тот же замок из пальцев. Сложно, но реально.
А вот после команды разбиться на тройки, я напряглась. У меня была подруга, занимающаяся художественной гимнастикой. И она мне рассказывала, как проходят серьезные растяжки на их занятиях…
— Дрокл, Винс! — окрикнул парочку, направляющуюся к нему, тренер. — Сегодня без меня. Помогите нашей единственной девушке, — он устремил на меня свой, почему-то немного печальный и сочувствующий взгляд, и, будто сомневаясь, скомандовал, — не жалеть ее!
Мне было приказано лечь прямо на траву на спину. Один из студентов сел на мою левую ногу, а недавно разговаривавший со мной блондин ухватил правую ступню и поднял.
— Лежи спокойно. И постарайся не орать, — надменно выплюнул он.
Парень тянул мою ногу к моей же голове. Сначала это было даже приятно: ощущать легкое натяжение мышц, но вскоре моя растяжка достигла максимума, а накаченный блондинчик все продолжал давить на мою ногу.
Когда мое колено оказалось сантиметрах в двадцати от лица, я задергалась, испытав болезненные ощущения.
Но парень не остановился. Наоборот, встав так, что я оказалась у него между ног, прижал меня к полу, продолжая давить своим плечом на мою ногу, приближая ее к моей же голове.