Мой нелюбимый студент
Шрифт:
Влад предлагает мне свою руку, согнутую в локте и я облокачиваюсь на неё. День был длинный, каблуки высокие, а я очень устала.
С интересом рассматриваю подъездную площадку, если ее можно так назвать, больше она похожа на холл дорогого отеля, очень просторная и красивая. Мы заходим в лифт, поднимаемся на двадцатый этаж и перед тем как открыть дверь, Влад останавливается, будто вспомнил что-то важное:
— У меня же совсем пустой холодильник, ты, наверное, проголодалась? Хочешь, закажем еду из ресторана или я могу съездить в магазин?
— Ты шутишь? —
— Да, но уже почти полночь и если честно, — он отмирает и открывает дверь, — я там совсем ничего не ел, как-то аппетита не было.
— Очень зря, между прочим, там очень вкусно готовят
— Не сомневаюсь, это же ресторан Сквора, а он любит вкусно поесть, поэтому не стал бы экономить на кухне.
— Правда? Аня мне ничего не рассказывала
— Он совсем недавно его открыл, может не успела, — снимает с меня пальто, вешает его в гардероб и снова, склонив на бок голову, предлагает, — может хотя бы пиццу а?
— Ну хорошо, — соглашаюсь я, потому что кажется, что если я откажусь, то он так сегодня и не поест, а мне бы очень не хотелось, чтобы его скрутило от голода.
Квартира огромная, с роскошным ремонтом и большими панорамными окнами. Первой я вижу гостиную и несмело захожу. Оглядываюсь, замечаю кухню, отрезанную от зала барной стойкой, кожаный диван цвета тёмного шоколада, журнальный стол и большую плазму. На полу плитка, похожая на камень, молочного цвета, у окна стоит темный рояль, а в самом углу гостиной включается камин.
Нет, он не на дровах, а электрический, но так же красиво и ярко в нем прыгают языки пламени и манят меня ближе. Возле, стоит красивое кресло-качалка, но я сажусь на шоколадный ворсистый ковёр, чтобы быть ближе к огню.
Влад уже заказал пиццу и садится рядом на корточки, протянув руки к яркому пламени.
— Пицца будет через двадцать минут, я заказал ту, что всех ближе, — он оглаживает меня взглядом и ныряет в глаза, — устала?
— Немного
— Если хочешь, можешь пока принять душ, я дам тебе чистую одежду, правда, женского у меня ничего нет, моя рубашка сгодится?
Он выше меня почти на голову и я надеюсь, что его рубашка закроет мои ягодицы, поэтому отвечаю:
— Наверное, да
— Тогда пойдём, я покажу тебе твою комнату и где находится ванна, — он встаёт, протягивает мне свою ладонь и помогает подняться
— Прости, что доставляю тебе лишние хлопоты, — виновато говорю
— Пустое. Последнее время, кроме работы я не знаю больше хлопот, поэтому мне это даже нравится, — искренне улыбается и мы вместе идем смотреть мою спальню на сегодняшнюю ночь.
Я выхожу из душа в мужской рубашке, которая немного короче моего прежнего платья, с закрученными на голове, в махровое, белое полотенце, волосами и вижу на столе большую коробку с пиццей. Влад стоит у кухонного гарнитура, не поворачивается, но слышит, что я вошла:
— Что ты будешь, чай или кофе?
— Чай, иначе буду мучаться от бессонницы, — говорю, потому что заранее понимаю, что итак не смогу уснуть,
В квартире, помимо гостиной, ещё три комнаты и наши с Владом разделяет только одна стена. Час назад наступил новый день, а мне, несмотря на усталость, не хочется отпускать прошлый. Вот бы эта ночь никогда не заканчивалась. Мне так комфортно рядом с ним, уютно и хорошо, что я уже не хочу вспоминать ни этот дурацкий спор, ни красивую куклу барби в его объятиях. Сейчас он со мной, а точнее, я с ним, у него дома и это мысль вызывает целый полк мурашек на мой спине и армию бабочек, которые порхают в животе и щекочут маленькими лёгкими крылышками мою душу.
Он поворачивается ко мне с двумя кружками в руках и несколько секунд просто молча смотрит, потом, предлагая, кивает на стол и, отведя взгляд, говорит:
— Тебе моя рубашка идёт гораздо больше, чем мне
Почему я, взрослая девушка, всегда так смущаюсь под его взглядом и от его слов, как глупая школьница?! Почему с ним, с молодым парнем, мне хочется чувствовать себя младше, раствориться в этих голубых глазах, утонуть в его заботе и растаять в объятиях?! Я прогоняю эти мысли, стараюсь не смотреть на его улыбку и переключиться на стороннюю тему.
Бросив взгляд на большую гостиную, прикидываю квадратуру квартиры и вопрос срывается с губ быстрее, чем я могу его обдумать:
— Неужели ты живёшь один в такой большой квартире?
— Я могу расценивать этот вопрос, как интерес к моей личной жизни? — он насмешливо улыбается, а я тороплюсь возразить
— Э-м-м, нет, я совсем не это имела ввиду
— Я понял, — улыбается ещё шире и пробует кусок пиццы, — живу один, а насчёт отношений, женщины для тела были всегда, а вот для души за всю свою жизнь я встречал только одну, но у нас, к сожалению, ничего не получилось
Спрашивать стесняюсь, но все-таки произношу, опуская глаза на кружку с чаем, из которой тонкой струйкой поднимается пар:
— Почему?
— Она сказала мне, что я ей безразличен.
Вот он — удар ниже пояса, откровенный ответ, который вышибает из меня дух и я замираю, вспоминая, как три года назад, произнесла эти слова в гневе. Хочу поднять глаза, но чувствую, как горит на мне его взгляд и боюсь обжечься, встретиться с ним и признаться, что соврала. Закричать, что все это неправда, что все это время я скучала по нему, пыталась забыть, но так и не смогла. Я глубоко загоняю в лёгкие воздух и набираюсь сил сказать:
— Может ты ее чем-то обидел?
От такого разговора мерзнут конечности и я кладу руки на кружку, чтобы согреться об горячие стенки.
— Очень, — голос сдавленный и уже серьезный, — я поступил ужасно, но тогда я ещё не знал, как сильно ее полюблю, а потом боялся ее потерять. Я не оправдываю себя, я виноват, поэтому заслуженно мучаюсь от боли уже несколько лет.
Признание проникает сквозь кожу, пробирается к сердцу и пробуждает дремлющий вулкан. Горячая лава растекается по телу, кружит голову и сковывает движения. Дыхание рвётся на вздохе, когда я хочу сказать и произношу совсем не то, что должна: