Мой неверный муж
Шрифт:
– Маратик… – Камилла встретила в одном кружевном боди, обнять попыталась, но я сразу убрал руки. От нее пахло духами, губы накрашены, и я жутко брезгливый. В первый раз пьяный был, поэтому залез на нее «несвежую», а сейчас мне нужно видеть, что она чистая. Только с Полиной мог без этого бзика. Она жена, часть меня. Как по-другому?!
– В душ? – кокетливо поинтересовалась Камилла. Она это воспринимала не как брезгливость, а как сексуальную игру, эротическую прелюдию, мой фетиш.
– Нет, – прошел в комнату, – поговорить нужно.
– Что-то случилось? – выжидательно замерла напротив.
– Я тебе говорил,
– Марат… – губа задрожала. Да, она признавалась мне в любви. Я не верил. Увлеклась – это да. Роман со мной многое открыл для нее: места, люди, качественный секс. – Я… Я… Я буду скучать…
Ее искренне расстроенный вид возбудил. Я уже столько раз виноват, что количество соитий не имело значения. Лишние пару оргазмов не сделают мою карму чернее, некуда просто.
– Иди в душ, детка. У меня сегодня королевская ночь. Мне не нужны слезы в постели…
Глава 10
Полина
Наконец мы с детьми возвращались домой! Лето почти закончилось, вероятно, поэтому над Москвой уже кружили тяжелые сизые тучи. Марат заказал для нас частный небольшой джет, обеспечил нам комфорт и мне облегчение. По отдельности с Лианой и Ильдаром легко, но вместе они искрили – покоя не было бы никому в полном боинге: хоть в бизнесе, хоть в экономе.
– Дети, нужно присесть и пристегнуться, мы приступаем к снижению.
Я меланхолично наблюдала, как мои бандиты носились по компактному салону, а стюардесса мило пыталась уговорить их. Наверняка ей охота гаркнуть, но тысячи евро, которые мы заплатили, не позволяли.
– Лиана, Иль! – грозно крикнула я, даже брови свела. – Сели и пристегнулись, быстро!
Иногда с ними по-другому никак. Я очень их любила, но понимала, что дети – это не всегда прекрасные херувимчики. Иногда это дьяволята, которых не обязаны любить посторонние люди и умиляться шкодным проделкам. Стюардесса посмотрела на меня с благодарностью. Я взглядом дала понять, что все мы, женщины, сестры.
– Я с мамой! – сказал Ильдар, присаживаясь рядом.
– Нет, я! – Лиана тут же в спор пошла. Они не разлей вода, но тут же могли разругаться в пух и прах или даже подраться, но стоит разлучиться даже на время – гасли, как перегоревшая лампа. Все-таки двойняшки и близнецы – особенные дети.
Я крепко обняла их обоих, пресекая назревавший конфликт, и чмокнула в маленькие носики.
– Я люблю вас обоих одинаково, – шепнула. – Скоро мы будем дома, но чтобы долететь, нужно слушаться бортпроводника. Сесть, – указала на два места напротив меня, – и пристегнуть ремни. Мы же не хотим, чтобы пилот посадил самолет где-нибудь в Латвии, и мы пешком через белорусские леса шли домой.
Дети оба отрицательно покачали головой. Сели и пристегнулись.
– Мам, а расскажи страшную историю? – попросил Иль.
– Да, мам, расскажи! – поддержала Лиана.
– Ну-уу, сейчас же не ночь, и мы не под одеялом, – с сомнением протянула. Дети начали канючить и просить.
Рассказывала на автомате и думала о своем. Папа чувствовал себя хорошо. После операции восстановился и прошел четыре курса химиотерапии внутривенно. Исследование показало, что активных очагов опухоли в организме нет и можно возвращаться домой. Увы, все не так просто: каждый день он будет продолжать паллиативно пить химию в таблетках. Она действует медленнее и легче переносится, и без нее никак. Риск возвращения болезни слишком велик. Врач был честен: наша цель – продлить жизнь и максимально улучшить ее качество, убрать болевой синдром, отеки, асцит. О полном выздоровлении речи не шло. Но я все равно была счастлива. Кто знает, что там впереди.
– Говорит капитан корабля: мы приступили к снижению…
Прежде чем выйти из самолета, надела на детей толстовки: до первого сентября три дня, а уже пятнадцать градусов! Ох, у нас так мало времени собраться в школу. Мерки для школьной формы скинула, завтра ехать, примерять. Блузки, рубашки, обувь, сменка – голова кругом. Хорошо, что в остальном рулили общие закупки. В нашей школе все должно быть четко. Частная английская школа. Хорошая, на ней Марат настоял. Я вот в обычной училась и ничего. Он, кстати, тоже, но для наших детей хотел только лучшего и не скупился финансово.
– Марат, а ты где? – позвонила мужу. Он должен был встречать возле трапа. – Мы уже приземлились.
– Поль, десять минут. Такие пробки, жуть.
Мы стояли возле самолета. Стюардессы и пилоты с маленькими чемоданами тоже вышли. Это смешанный борт: русско-прибалтийский.
– Может, вас подвезти до здания аэропорта? – ко мне, наблюдавшей за возней детей, подошел пилот. Бравый мужчина: форма, шикарный разворот плеч и белозубая улыбка. Не красавец в классическом понимании, но видный. Он говорил с легким латвийским акцентом.
– Нет, спасибо. Наш папа, – кивнула на детей, – сейчас приедет.
– Янис, – представился.
– Полина, – ко мне подбежала дочка. – А эта красавица…
– Лиана, – представилась с любопытством.
– Действительно красавица, – и на меня взгляд перевел. – Но на вас совсем не похожа.
– Да куда мне до нее, – погладила дочь по волосам. Янис ничего не сказал, только смотрел. В глазах много всего. Кажется, он считал меня красивой. – Иль, машина! – крикнула я. – Папа приехал. Спасибо, Янис, что доставили нас в целости и сохранности, – прощалась, краем глаза заметив, что Марат вышел из машины и уже обнимал повиснувших на нем двойняшек. – До свидания, – я тоже пошла к мужу. У меня было три чемодана, и Янис решил помочь с багажом.
Мама с детства говорила, что я, может, и не классическая красавица, но энергетика женственности в каждом взгляде и движении. Я не понимала сначала, а как в возраст вошла… Сейчас я и сама в своей клинике помогала женщинам взглянуть на себя с другой стороны, проанализировать здоровье по-женски, гормоны, свои желания и выйти в мир обновленной. У меня были такие, кто в пятьдесят приходил с лишним весом, щитовидкой и полнейшем равнодушии к себе и жизни. Вытягивали! Если ты здорова, чувствуешь себя красивой, глаза сияют – остальное приложится. Были и те, кто замуж выходил и даже беременел, а приходили с настроем чуть ли не в гроб лечь.