Мой обман
Шрифт:
– Миш, ты голос на мою жену не повышай, — одергивает меня Марк и разворачивается к жене. — Хоть я и твой муж, Алиса, но он прав. С жильем ты, конечно, ей помогла. Но как подруга оказалась такая себе. Я тебя предупреждал не лезть к ним.
— Ты обиделась, что тебя не поставили в известность? — пользуюсь тем, что Марк запинается, и продолжаю: — Так ты была против этого, разве нет? Лера пришла ко мне и попросила работу. Пускай у меня были свои цели, но я не отказал. И ты дала ей пожить в своей квартире. Тоже не отказала. Но потом начала вести себя странно.
— Блин, — взрывается наконец она, — ну если бы вы сказали, что вместе и тем более, что у вас ребенок, думаешь, я была бы против? Это же совсем другое. Я думала, она вернулась снова сделать тебе больно.
— Алиса, блин. Ну мне не пять лет, чтобы меня защищать. Я как-то сам могу разобраться. Если мне нужна будет твоя помощь, я обращусь. Но сейчас лучше бы ты не лезла.
— Нина Ивановна, нужно собрать ей какие-то вещи, я не знаю… что там нужно — щетка, полотенце и документы найти.
— Я соберу все, не волнуйся.
— Только я не уверен, что вас пропустят к ней, но передать, думаю, сможете. Мне сказали, что пока она в реанимации, посещения запрещены.
— Слушайте, — прерывает тишину Марк, — думаю у моего дяди найдется кто-то знакомый в больнице, чтобы пропустили к ней. Я это улажу. Только давайте не будем нарушать сильно их правила. Кто пойдет?
— Можно я? — предлагает Алиса.
— Нет, — качает головой из стороны в сторону Нина Ивановна. — Вам слишком о многом надо поговорить, а ей волноваться нельзя. Думаю вам двоим, — она кидает взгляд на меня и на Алису, — пока не стоит у нее появляться. Я схожу и проведаю девочку, потом вам расскажу. Со мной она не будет нервничать, я уверена в этом.
Я пропускаю пальцы между волос и упираюсь лбом в ладони. Самый незабываемый день рождения, блин.
Все замолкают, а я не могу молчать.
— Она так хотела ребенка… Если потеряет его сейчас, то я даже не представляю, что будет с ней. Она никогда из этого не выкарабкается. Ей надо было отдыхать и лежать, а не работать постоянно. Знал бы — посадил и мороженым откармливал. Она же отпрашивалась постоянно, а я еще и отрабатывать после работы заставлял…
— Ты не знал, Миш.
— Я не хотел знать. Если она…
— Не смей даже думать об этом. С ними все будет впорядке, — перебивает меня тетя Нина и берет чайник, чтобы подлить нам воды.
— Я ведь видел фото с животом. Видел, что она была какая-то не такая, бледная. Головокружение это. Мороженое пачками ела. Даже говорила, что ей тяжести нельзя носить. Но такого я точно предположить не мог.
— Мороженое ела, а от дынь с бананами воротило так, что жалко было смотреть, — вздыхает тетя Нина, а я вспоминаю утро и торт.
Все становится на свои места. Конечно, она бы этого никогда не рассказала. Ей просто стало плохо с утра и поэтому она ушла, а не
— Почему она мне ничего не сказала?
— С тобой все просто, — усмехается Нина Ивановна, видно действие ее капель началось. — Она не знает, чей это ребенок, и врачи запретили делать какие-то тесты ДНК до родов. Поэтому ей нечего было тебе сказать. Она не хотела ставить в известность и давать какую-то надежду, чтобы потом ее забрать.
— Она не знает? — Я поднимаю на нее глаза, вдумываясь в ее слова.
— Нет, — качает головой из стороны в сторону, подтверждая свои слова жестом. От этого не легче. Если уж не знает она, то точно не знает никто.
— Я не понимаю, почему она съехала с квартиры и жила тут? Можно же было просто не говорить отцу ничего или он бы не знал?
— Все понятно, вы же знаете, что она рассталась со своим женихом. Отец был против, у него какие-то проблемы с деньгами, поэтому приказал ей помириться. Лера не захотела, сами понимаете почему, он забрал ключи от квартиры, чтобы ее проучить.
— Вот козел, — выругивается тихо Алиса и прислоняется спиной к Марку. Такой простой жест, но в нем столько доверия и теплоты, что бы она не сделала, Марк все равно на ее стороне, хоть может себе позволить и не согласиться с ней.
Информация про финансовые проблемы колет совесть. Это уж точно из-за меня. Но им я в этом признаться не могу, это моя проблема. Получается, я еще и в этом виноват перед ней. И сколько бы я себя не уговаривал, что предупреждал ее, она все равно была не виновата. Как нож в спину ей. Если бы она только тогда не уехала… Я ничего не начал бы… Мы бы сейчас были вместе и довольные ждали ребенка. Денег хватило бы. Лучше бы я их тратил не на отца ее, а на семью, которая могла бы у нас быть. Вспоминаю ее отца и юриста, что рассказывал про Орлова.
— Что-то не сходится. Финансовые проблемы у них есть, но не такие, чтобы у нее не было денег снять квартиру, даже, если отец забрал ключи.
— Откуда ты знаешь про их финансовые проблемы? — Меня рассматривает Марк, как будто в чем-то заподозрив.
— Знаю. Она жила у Алисы, работала за минимальную зарплату, сразу у меня аванс попросила. Я думал, что она так хочет вызвать жалость к себе, но она ни на что не жаловалась открыто. Марк, ты же ее должен понимать. Вы оба не были обделены средствами с детства. Ей, привыкшей к роскоши, было проще снять квартиру, чем ездить в пригород каждый день. Да еще и на маршрутке. Хотя, она мне говорила, что на такси ездит.
— Ну я ездил когда-то в Одинцово каждый день, — дарит Алисе свою фирменную усмешку, — привыкнув к удобству, пересаживаться на общественный транспорт — это убийство. Должны быть очень веские основания.
— И я про то же. У нее денег не было. Но она фиг кому об этом сказала.
— Она могла всегда попросить у нас и одолжить. — Пожимает плечами Алиса. — Но она даже не заикалась.
— Про это я ничего не знаю, — отбивает наши взгляды Нина Ивановна, — но денег больших у нее точно не было.