Мой опасный маршал

Сергеева Елена Владимировна

На столе появился странный прибор с кучей проводов и большим экраном.

— Вот! — с гордостью заявил он, — сможем перехватить сигналы и выстроить картину, что там наверху.

После продолжительной возни, за время которой мы с Ликой значительно расширили словарный запас ругательств — дед не церемонился, высказывался, как чувствовал — на стене напротив нас высветился здоровенный экран.

Ещё десяток минут заняла настройка и переключение, наконец, что-то начало проясняться.

Я говорила, что мы в заднице? Нет, всё было хуже. Значительно

хуже.

Мало того, что вход в бункер был в оцеплении. В данный момент люк умело вскрывали, по злобному рычанию Зейна выходило так, что у нас часа два, не больше.

Два запасных выхода тоже были заблокированы. В завершении всего на орбите висела весьма опасная хрень — мобильная орбитальная пушка, пару залпов которой хватит, чтобы аннигилировать нас тут вместе со всем бункером. В данный момент пушка маневрировала — было очевидно, что нацеливалась она именно на нас.

Лика завернула такой оборот, что мы с Зейном оба пораженно вытаращились на милую пушистую белоснежку.

— Извините, не сдержалась, — смущения в ее голосе не было ни грамма.

Но обстановку она все-таки немного разрядила. Со скрипом, но мозги принялись думать.

Пока мы мрачно оценивали и прикидывали возможные варианты выхода из нашей безвыходной ситуации, сверху громыхнуло так, что вокруг люка пошли трещины и посыпался песок.

Глава 45. Восьмёрка

Первая поняла, что происходит, именно Лика — как потом выяснилось, она непрерывно сканировала в тонком пси-диапазоне ситуацию наверху.

Она стиснула мою руку почти до боли.

— Рани, — прошептала она, расширив глаза от потрясения, — это они… Же-е-есть… Смотри быстрее в пси-диапазоне, смотри, Рани, смотри!!

Я не стала медлить, мгновенно провалилась в пси-режим, раскинула тончайшую паутину экстра-линий, как меня успела научить Лика.

У меня натурально отвисла челюсть. Серьёзно. Такого не бывает. Даже для моего Крейтона и Ликиного Дрэго. Этого просто. Не может. Быть.

Начиная с того, что рихтов было всего восемь.

Ага. Восемь смертоносных вихрей.

Восемь.

Они все время находились в движении, маневрировали, но очень четко держали строй: образовывали всё время меняющуюся объёмную фигуру. Очень мобильную и очень эффективную в своей смертоубийственности.

То звездой, то квадратом, то конусом, то дугой, то снова плотным шаром, они выкашивали противника. Эта восьмерка смотрелась единым организмом, медузой, сгустком смертоносной плазмы — крайне скоростной, предельно опасной, уничтожающей всё, чего коснётся — целыми секторами, аннигилируя там, куда нацелилась, нахрен всё вообще, причём напрочь, так, что там больше вообще никогда ничего вырасти бы не смогло.

На заднем плане долго с чувством матерился Зейн. Я только поняла, что бабуля будет в ярости, когда придет в себя и увидит все это безобразие, что натворили мальчики, пока она была в отключке. Весь ее огород и ее гордость — плантация ценного виртанского

слайца — подвергся тотальному уничтожению.

Я всматривалась в то, что творила эта восьмёрка, и моя челюсть натурально стремилась к полу.

Постепенно я смогла определить и вычленить отдельные элементы этой спаяной группы.

По переднему краю работал виртуоз стрельбы с двух рук, каждый молниеносный импульс которого из странного вида ручных бластеров находил свою цель.

В центре всё время крутился массивный громила с натуральной гаубицей на плече — я даже заподозрила в этой здоровенной хрени младшего брата орбитальной пушки, уж больно обширные площади она выжигала одним залпом.

Двое или трое, не смогла определить количество, уж слишком быстрые и подвижные — держали экстра-линиями щиты, стремительно латая возникающие бреши и наращивая защиту там, где это было необходимо. Я могла только качать головой, насколько ловко они меняли направление и величину защитного зонтика над группой, то расширяя и утолщая, то делая тонюсенькой, чуть ли не в волос толщиной — мгновенно реагируя на изменение типа и плотности атаки, мастерски экономно и эффективно расходуя ресурсы.

А потом… Я поняла, всей своей сущностью узнала — всем телом, каждой крошечной частичкой своего пси ощутила, кто из этой восьмёрки — мой Крейтон. Узнав, мне сразу стали неинтересны все остальные. Я «смотрела» в экстра-пси-режиме только на него.

Потянулась к нему на пределе своих сил. Очень не логично и крайне рискованно, но ничего не могла с собой поделать. Хотелось хоть краешком зацепить его пси, почувствовать…

Не хватало сил просто смотреть. Только многолетняя выучка удерживала меня на месте. Понимала, что только помешаю его отряду, если сейчас попробую вмешаться, даже с целью помочь. Оставалось наблюдать, все больше охреневая от масштаба спасательной операции.

Сказать, что мой избранник восхищал, поражал, потрясал… не сказать ничего. Таких слов я просто не знала, чтобы передать всю мою степень охреневания от его крутизны.

Начиная с того, что он, казалось, был в каждой точке этого единого убийственного восьми-единого организма. И при этом… Я всё пыталась понять его роль в группе, а затем до меня, наконец-то дошло.

Он был даже не направляющим звеном — тут, судя по всему, каждый самостоятельно на своём участке выбирал цели, а другие каким-то неведомым чутьём поддерживали. Или как там у них происходило управление. Надо будет расспросить.

Крейтон был… пожалуй, клеем, связующей субстанцией, крайне гибкой и многофункциональной.

Он шарахал дополнительными пси-импульсами совместно с гаубицей, кратно усиливая поражающую мощь. Точными взмахами перекрученных экстра-линий выжигал отдельные цели.

Выбрасывал дополнительную защиту там, где щиты прогибались под шквалом умелых и массированных атак — противники были явно не детьми, воевать умели и экипированы были по-полной.

Выглядело эпично, пугало и поражало до глубины души.