Мой опасный волк
Шрифт:
Я подкралась к бордовой шторе и осторожно выглянула, чтобы оценить обстановку. Тысячи людей сидели на стульях в огромнейшем зале. Такого я ещё не видела в этом мире. Стоял неровный гул голосов. Разряженные гости шептались в ожидании представления, то есть бракосочетания самого принца с незнакомкой. Небольшой оркестр на помосте играл спокойную мелодию.
Я попыталась высмотреть в толпе оборотней и Джеймса Беннета. Но различить кого-то в этой толпе было нереально сложно. Мне бы монокль Ирмалинды и я бы справилась лучше с этой задачей.
Спустя мгновение я увидела в самом конце
– Дамы и господа! Король Элигарда – Бартольд Хартвиг Кайзер и королева – Леонор Гретель Кайзер!
После слов оратора на сцену взошёл король собственной персоной под руку с королевой. Зал притих в ожидании начала. Затем Бартольд завёл речь о своих победах, о том, что уже не молод и что наконец-то сын порадовал всех известием о своей свадьбе. Было очень интересно слушать его громогласный голос, но сзади в помещении послышался шорох и я решила, что пришли уже девочки, про которых говорил Меино, но когда обернулась, потеряла дар речи.
Рамир стоял прямо передо мной. Он прокрался так неожиданно тихо. Хотелось, наплевав на всё на свете, броситься к нему и вдохнуть его запах, ощутить на себе его жаркие объятия и губы. Одним стремительным движением волк сделал выпад вперёд и, обхватив мой рот рукой, резко прижал к стене, удерживая второй за талию. От него веяло холодной яростью и почему-то это совсем не пугало.
Выждав несколько мгновений, Рамир медленно убрал руку от моего лица и опустил пальцы на горло. Я почувствовала на коже когти вместо привычных человеческих ногтей. Видимо, он немного трансформировался, но зачем? Захотел решить вопрос таким способом? Чтобы я не досталась никому?
– Почему? – выдохнул он мне в лицо, а в глазах лихорадочно заблестели голубые всполохи, рассеивая пелену гнева.
– Так нужно, – ответила, а что я могла сказать? Уложиться в несколько секунд, чтобы поведать всю историю? Но сейчас сюда зайдут девочки и что они обнаружат? А стража? Как Рамир пробрался сюда? Я похолодела от ужаса, что он мог сделать, чтобы попасть сюда. Ведь всё это может вновь обернуться войной между оборотнями и магами.
– Просто скажи, что любишь его и я отпущу тебя, – когти на коже дрогнули, но лицо оставалось спокойным.
– Это неправда, – возмутилась пылко, но, взяв себя в руки, шепнула. – Ненавижу его, но ничего поделать не могу.
– Кто-то в опасности? – блеснули догадкой голубые глаза и я кивнула.
Но обсудить ничего не вышло, как я и предполагала с самого начала. Мы одновременно с волком услышали приближающийся с зала гомон детских голосов и я испуганно замерла, не зная, что теперь делать. Если Меино узнает, что я говорила с Рамиром, то может нарушить условия договора и навредить Любаве прямо сейчас.
Когти с шеи вмиг слетели, и уже нормальные пальцы прошлись по лицу и волосам. Жадное прикосновение пылающих губ к моим. Рамир словно пытался напиться поцелуем, играя языком замысловатый танец. Внизу живота стало нарастать напряжение и я отчаянно вцепилась в стальные мышцы оборотня. Не хотелось никуда отпускать его, продолжая страстный поцелуй, но опасность была слишком
Рамир отпустил меня, скользнул к двери и исчез в проёме, не обернувшись. Я прислушалась, но никакой стычки со стражей не было. Куда же делась охрана этой комнаты? Почему их не оказалось на посту? Не прошло и пары секунд, я даже дыхание перевести не успела, как через бордовую штору в комнату вбежали красиво наряженные девочки. Их было пятеро и все оказались разного возраста. Среди них я увидела Аделину и приветливо ей улыбнулась. Девочка зажала меня в объятиях, а потом сделав несколько шагов назад, выдохнула:
– Ты очень красивая, Майя. Платье просто волшебное! Я словно в сугробе искупалась, пока тебя обнимала.
– Да, оно и есть волшебное, – я подмигнула.
Потому что Ирмалинда сотворила настоящее платье-трансформер. Я отлично запомнила где нужно отстегнуть застёжки, чтобы стать невесомой и легко упорхнуть на драконе.
Шторы вновь судорожно дёрнулись и в комнату ворвался растерянный оратор. Тот самый, что недавно стоял на сцене. И каким-то чудесным образом его голос распространялся на весь огромный зал.
– Какое у вас имя? – спросил оратор с испуганными глазами. – Мне нужно вас представлять, а мне никто толком не сообщил. Говорят, что вы просто Майя.
Вопрос поставил меня в тупик. В земной жизни меня звали Майя Егоровна Потёмкина. И как это можно перефразировать, чтобы было похоже на имена этого мира? И я ляпнула первое, что пришло в голову, пока меня ни в чём не заподозрили.
– Майя Рина Тёмная.
Потому что мама у меня была Марина. Да и Потёмкина вполне себе тёмная фамилия. Оратор удивлённо вскинул брови и, быстро кивнув, скрылся за бордовыми шторами. А я встала недалеко, прислушиваясь. Наверное всё-таки не слишком удачно адаптировала свою ФИО.
– Майя, – взяла меня за руку Аделина.
Я опустила глаза вниз. В переживаниях я как будто отключалась от всего происходящего, всё больше погружаясь в себя. Поцелуй Рамира будоражил воспоминания и я вновь и вновь прокручивала в голове его опасный взгляд, а потом это страстное слияние наших тел. Аделина вернула меня к реальности.
– Пообещай мне, что будешь брать меня в путешествия, если родители отпустят.
– Да, хорошо, – кивнула.
Если моему побегу не суждено случиться и я выйду замуж, то буду брать Аделину с собой. Хоть какой-то лучик надежды в этом Элигарде. Постараюсь получить от своего положения всё, что полагается. Отчаянная мысль, пугающая и грустная. Девочка широко улыбнулась.
– А если ты не станешь Кайзер, то не забудь обо мне. Я буду тосковать.
Неожиданные слова словно эхо несколько раз повторились в моей голове.
– Если я что?
– Может быть это был вовсе и не сон, – многозначительно подмигнула мне Аделина, чем удивила ещё больше.
Значит, она и в самом деле понимала, что её сны являются пророчествами? Но почему тогда девочка сразу мне так и не рассказала? А может быть она понимала, что так просто я ей не поверю? Одни вопросы. Но поговорить с Аделиной мне не удалось, потому что почти сразу после представления Меино Экхарда Кайзера прозвучало моё новое придуманное только что имя.