Мой ответ - нет
Шрифт:
— Велел ли он передать мне что-нибудь?
— Он передал, что придет позднее, если вы примете его.
Через полчаса Албан и Эмили были вместе.
— О, как вы страдали!
Слова вырвались у него, прежде чем он мог удержаться. Он смотрел на нее с нежным сочувствием, которое так драгоценно женщинам и которого Эмили не замечала ни в одном человеке, с тех пор как лишилась тетки. Даже усилия доброго доктора утешить ее отзывались рутиной — неизбежным результатом профессионального знакомства с горестями и смертью. Пока Албан смотрел на нее, слезы выступили на глазах Эмили. Она сделала усилие заговорить с ним с наружным спокойствием.
—
Голос ее оборвался; Албан стоял в нерешимости со шляпой в руке, боясь обеспокоить ее.
— Право, право вы приятный гость, — сказала Эмили очень серьезно.
Сознавая свою слабость, она чувствовала необходимость отвлечь его внимание и с некоторым замешательством указала на стул возле себя. Затем, сообщив Албану все, что она узнала, Эмили перешла к причине его поездки на Север.
— Я думаю, что вы, может быть, подозреваете миссис Рук? Ошиблась ли я?
— Нет, вы были правы.
— Подозрения были серьезные, я полагаю?
— Конечно. Иначе я не употребил бы свое свободное время на разъяснение их. Моя единственная надежда все выяснить зависела от возможности получить доступ в дом сэра Джервиса.
— Как вам это удалось? Может быть, вы достали рекомендательное письмо?
— Я не знал никого, кто мог бы рекомендовать меня, — сказал Албан. — Дело в том, что сэр Джервис сам рекомендовался мне, а что еще удивительнее, пригласил к себе в наше первое свидание.
— Сэр Джервис рекомендовался вам? — повторила с изумлением Эмили. — Судя по описанию Сесилии, я считала бы его менее всех на свете способным на это!
Албан улыбнулся.
— Угодно вам знать, как все случилось? — предложил он.
— Разумеется, — кивнула Эмили.
Вместо того, чтобы тотчас исполнить ее желание, — он молчал — колебался — и неожиданно попросил:
— Простите мою грубость, если я попрошу у вас позволения встать, пока буду говорить? Я человек неугомонный. Когда я хожу взад и вперед, это помогает мне выражаться свободно.
Ее лицо просияло.
— Как это похоже на вас! — воскликнула она.
Албан взглянул на нее с изумлением и восторгом. Она интересовалась изучением его характера, и он чрезвычайно это оценил.
Опустив голову, скрестив руки сзади, он стал ходить взад и вперед. Привычка заставляла его выражаться со своей обычной оригинальностью.
— Если вы позволите — начнем с железной дороги. Когда я приехал на станцию, то был потрясен. Станция оказалась хижиной в настоящей пустыне. Деревня была запрятана в низине, ее даже и не видать с железной дороги. Я выбрал самый большой из коттеджей — я хочу сказать, лачуг — и спросил женщину, стоявшую в дверях с малышом на руках, может ли она предоставить кров мне. Она, очевидно, сочла меня или сумасшедшим, или пьяным. Я не терял времени на убеждения. Мой ходатай спал на ее руках. Я начал тем, что восхитился ребенком, и закончил тем, что снял с него портрет. С этой минуты я сделался членом семьи — членом, который делал, что хотел. Кроме комнаты, занимаемой мужем и женой, была какая-то конура, в которой спал брат мужа. Его спровадили (в утешение я дал ему пять шиллингов) отыскивать приют где-нибудь в другом месте. А мне отдали освободившееся место. К несчастью, я высок. Когда я лег спать, мне пришлось ноги высунуть из окна. Очень прохладно и приятно в летнюю погоду. На следующее утро я расставил западню сэру Джервису.
— Западню? — удивленно воскликнула Эмили.
— Я пошел
— Это был сэр Джервис?
— Он походил более на популярное понятие о дьяволе, — сказал Албан.
— О, мистер Моррис!
— Сообщаю вам свое первое впечатление, мисс Эмили. Свою высокую шляпу он держал в руке, чтобы голове было прохладно. Седые волосы торчали; косматые брови изгибались кверху к узким вискам; страшные старые шаровидные глаза смотрели со злым блеском; остроконечная борода скрывала подбородок; он был одет в нечто между сюртуком и плащом; и в дополнение был кривоног. Не сомневаюсь, что сэр Джервис Редвуд только земное имя, которое дьявол нашел удобным для себя, и ограничусь этим первым впечатлением, которое, по-видимому, удивляет вас. «А, художник, вас-то именно и нужно мне», — в таких выражениях он рекомендовался. Заметьте, что он попался в мою западню, как только встретился со мной.
— Вы ему понравились? — спросила Эмили.
— Не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь нравился ему.
— Как же вы получили приглашение?
— Дайте мне перевести дух, мисс Эмили, и вы услышите.
Глава XXIII
Мисс Редвуд
— Я получил приглашение к сэру Джервису, — продолжал Албан, — потому что обращался со старым дикарем так же бесцеремонно, как он со мной.
— Пустое это ваше ремесло, — сказал он, смотря на мой эскиз.
— Многие невежественные люди делали такое же замечание, — ответил я.
— Вы понимаете резьбу на дереве? — спросил он.
— Да.
— А гравирование на стали?
— Я сам этим занимался.
— Вы член Королевской Академии?
— Я учитель рисования в женской школе.
— В какой школе?
— Мисс Лед.
— Черт возьми! Стало быть, вы знаете девушку, которая должна поступить ко мне в секретари? Я не знаю, примете ли вы это за комплимент, — но, по-видимому, сэр Джервис смотрел на вас как на ручательство в моей порядочности. По крайней мере, он продолжал свои расспросы.
— Как долго вы остаетесь в наших местах? — интересовался сэр Джервис.
— Я еще не решил.
— Послушайте, я желаю посоветоваться с вами — вы слушаете?
— Нет; я рисую.
Он отвратительно вскрикнул. Я спросил, не сделалось ли ему дурно.
— Дурно? — ответил он. — Я так смеюсь.
Этот смех делал его удивительно похожим на одну высокую особу, о которой я уже упоминал и с которой я нахожу в нем сходство.
— Вы порядочный наглец, — сказал он. — Где вы живете?