Мой палач
Шрифт:
Аня еще спит, еще очень рано.
Будить ее было жаль. Да и ехать некуда пока, не домой же ее вести, где ждет скандал.
Лиза телефон оборвала, до утра названивала. И Марк ночью, когда звонил, сказал. Что торопится к Лизе с новостями. И что понял теперь от кого Аня беременна.
Ерунда какая-то, как можно было поверить в это. Что она, домашняя такая, постоянно в рамках, вечно под надзором - и ребенка ждет.
Нет пока.
Выруливаю с парковки.
Солнце заливает улицу, время только восемь, а
Из бардачка достаю солнечные очки. Бросаю взгляд на мигающий экран телефона. И включаю громкую связь.
– Еду, - говорю кратко, вместо приветствия.
– Едешь?
– на том конце возмущается Лиза.
– Все, что ты сказать можешь? Я всю ночь звонила!
– Зачем?
– резонно интересуюсь.
– То есть как это?
– переспрашивает она. На фоне шумит вода, брякают чашки.
– Я с Марком виделась, - заходит она издалека.
– И очень надеюсь, что это просто несмешная шутка.
Смотрю на дорогу, молчу.
Давно нужно было это прекращать. Но сначала я сам ошибку допустил.
А потом уже привык, к тому, что женат.
– Я еду, - перебиваю поток ее претензий.
– Дождись, - сбрасываю вызов.
И кошусь на новый конвертик сообщения. Еще не открывая знаю, кто проснулся.
И одним глазом проверяю послание.
"Открыла глаза - и никого нет".
Представляю тонкую фигурку в огромной кровати, среди подушек и одеял. Хочется обратно повернуть, к ней, у меня год в голове каждое утро ее тело появлялось, теплое после сна, и как я ее, голую, к себе прижимаю, и долго желаю доброго утра.
И словами, и языком.
Может, уже с завтрашнего дня так будет.
На светофоре торможу и набираю сообщение:
"Записку прочитала?"
Там, на тумбочке, я просьбу оставил. Чтобы поесть заказала, и к обеду меня дождалась.
Я успею вещи ее взять. И на работе взять отгул.
Зеваю, не спал почти.
Рулю по проспекту, проверяю телефон.
Сообщений нет.
Она себе что-то надумала.
"Маленькая, дождись меня. Это важно".
Отправляю и заезжаю во двор.
Поднимаю глаза к окнам.
Балкон открыт, там торчит Лиза.
С самого утра с прической, в голубой блузке. Видит меня, и задирает подбородок, дергает шторку, и скрывается в квартире.
Хлопаю дверью, шагаю к подъезду.
Я не обязан ей ничего объяснять.
И стыдить меня не за что.
Только истерику бы ее сейчас пережить.
Игнорирую лифт, по ступенькам взбегаю наверх.
Дверь нараспашку, она топчется в проходе.
– В туфлях по квартире ходила?
– киваю вниз, на обувь, и за локоть сдвигаю Лизу в сторону.
– Это единственное, что тебя заботит?
– каблуки цокают за мной.
– Ничего больше мне не скажешь?
– Лиза, думай, что несешь, - отвечаю со скукой. Захожу в комнату Ани и распахиваю шкаф.
– Слушать противно.
– Противно тебе? А мне противно, что ты у меня под носом к дочери моей полез!
Вытягиваю спортивную сумку. Ворошу плечики, снимаю платья.
Она постоянно носит платья.
Раньше, пока в пансионе училась, там ее под мальчика стригли, и она встрепанная приезжала, как воробей, хмурая, и меня напрягала.
Взрослая дочь у жены - никому такого подарка не хочется. Чужой человек в моей квартире, когда здесь и так постоянно живет Антон.
Но он парень хотя бы, а не противная девица.
Но потом, когда ее из той казармы отпустили, наконец, она на зимние каникулы явилась.
Полтора года назад. Слегка отрастила волосы, начала бросать на столике в прихожей помады, надувать пузыри из жвачки, когда с ней разговаривают, и постоянно огрызаться.
Строила из себя взрослую, знающую жизнь. А на самом деле, трусиха, тайком названивала придурку Марку из ванной, и мямлила в трубку, что соскучилась.
И в гости его ждет.
А год назад...
– Отвечай, Кирилл, я не собираюсь это так оставлять, - Лиза пинает сумку, в которую я укладывал платья.
– Где моя дочь? Что ты с ней сделал? Может, ее по лесу уже искать пора, как ту выпускницу?
– Ты давно вспомнила, что у тебя дочь есть?
– кидаю плечики в шкаф и поворачиваюсь к ней.
– Слушай. Без скандалов разойдемся. Я сейчас уеду. Документы на развод...
Она замахивается, и с громким шлепком отвешивает мне пощечину.
Ждет моей реакции.
Но у меня нет настроения отношения выяснять, я все сказал.
Отворачиваюсь.
– Сукин сын!
– топнув каблуком, Лиза вылетает из комнаты.
Щека горит.
Собираю вещи.
Проверяю, есть ли новые сообщения, но телефон молчит.
Капризная девочка, обиделась, что я уехал.
Складываю в сумку ноутбук, пару книг, что валяется на столе. И забрасываю ремень на плечо.
Самое сложное позади.
Пусть молчит .Все равно теперь никуда не денется.
Глава 29. То, что мешает нам любить полностью, ненавидим мы больше всего
три года назад
На столе бокалы-тюльпаны, французский коньяк десятилетней выдержки, чашка кофе и паштет.
Встреча деловая. Но с женщиной, и она опаздывает, словно на свидание.
Листаю телефон. Хочется не ресторан, а бар, и не цедить коньяк, а напиться в хлам, чтобы утром проснуться. И понять, что это не я такой идиот, а лишь сон, глупый, все не по-настоящему.