Мой папа — киллер

Веселов Сергей

— Трофей, — глухо пояснил Леха. — Из нее Крендель твоего пса расстреливал…

— Вот еще, лучше выкинь! — воскликнула Анжелка, пытаясь справиться с собакой.

Леха рассеянно сунул рогатку в карман — в хозяйстве и пулемет пригодится.

Он подобрал пакет, проверил содержимое — хлеб и сметана были на месте… Ну вот и все, теперь можно идти домой.

Но возле Анжелки Леха остановился.

— А где… эти?

— Кто?

— Ну… Крендель, Блэкмор, Череп.

— Удрали. Джимми испугались. А может, тебя.

— Ме-еня-а? — Леха не верил собственным ушам.

— Ну,

что ты упал на стекло, — с улыбкой пояснила собеседница.

— А-а-а, — протянул Корольков. — А ты почему плакала?!

— А ты почему так стонал?

Он — стонал? Он пытался дышать…

Леха украдкой разглядывал зареванную первую красавицу. И вовсе она не выпендривается. Такая, как все. Нормальная. И нос у нее распух от слез.

— Джимми хотел кого-то обнюхать, возле кого-то хвостом помахать, — рассказывала Анжелка. — А Мишка, дурак такой, его — ногой… Представляешь? Ну, Джимми испугался и не выдержал…

А еще она болтуха, подумал Корольков. Обычная болтуха, хоть и красивая.

— И что он сделал, твой Джимми?

— Ничего особенного, — невинно пожала плечами рыжеволосая. — Ничего особенного… Тем более что у Джимми все прививки сделаны.

Пауза.

— Вообще-то у бультерьера мертвая хватка, — задумчиво продолжала Анжелка. — Но Джимми пока щенок…

— Укусил? — выпалил Леха.

Вот это да! Ему стало не по себе. Мертвая хватка. Так. Так…

Но если дела с Кренделем обстояли из рук вон плохо — как же Мишка убежал? Впрочем, если убежал, значит, остался жив. Можно расслабиться.

— А может, и не укусил вовсе, — хитро усмехнулась девчонка. — Может, только штанину порвал…

— Ладно, — у Лехи вмиг поднялось настроение. — Ты домой-то идешь? Давай провожу.

Они шли вокруг тринадцатого дома. По дороге бультерьер останавливался чуть ли не у каждого куста и задирал ногу. Леха в такие минуты предпочитал смотреть куда-нибудь в другую сторону.

Внезапно Анжелка спросила:

— А ты, Корольков, чего все лезешь к Мишке?

— Я — лезу? — Леха даже остановился. Ну и рыжая, не просто удивила — ошарашила.

— Я, между прочим, за тобой наблюдала, — искоса поглядывая на спутника, продолжила Анжелка. — Интересный ты человек, Корольков. Другие Кренделя стороной обходят, а ты — нет. Он тебе слово, а ты ему — десять.

Он тебе слово — ты ему десять. Так же говорила Лехе и мама, когда он начинал с ней спорить. А в этой рыжеволосой что-то есть, подумалось Королькову, и Леха внезапно ощутил, как у него растет интерес к спутнице. Что-то она ему еще скажет?

— Он всегда такой, — рассказывала Анжелка. Она уже переключилась на Кренделя. — Думает, раз у него папаша — большая шишка, так и сынку можно… Ты к нему просто не лезь, и все будет нормально…

— Папаша… — пробормотал Корольков, задумчиво глядя вдаль. — Подумаешь, у него папаша… У меня тоже — папаша…

Они свернули перед забором детского сада. Несколько раз Леха помогал спутнице «менять курс» бультерьера, при этом поводок натягивался и дрожал как последняя струна у бас-гитары.

Едва они оказались

во дворе, Анжелка остановилась.

— Спасибо, — сказала она, — мы уже пришли. Это мой подъезд.

— Последний? — буркнул Леха.

— Первый, — улыбнулась спутница. Внезапно ее улыбка исчезла: — А как же теперь ты?

— Что — я?

— Ну… А что, если они тебя где-нибудь поджидают?

Об этом он как-то и не подумал… Черт, и тут же Леха почувствовал, как у него предательски дрогнули коленки.

— Может, мы с Джимми сейчас тебя проводим? — размышляла вслух Анжелка.

Еще не хватало! Леха покраснел, как вареный рак, и поскорее отвернулся от ее пристальных глаз.

Он осмотрел двор — внутренность большой буквы П. Никаких признаков Кренделя. Но даже если бы Мишка со своими бойцами ошивался где-то поблизости, разве Леха допустил бы, чтобы его провожала домой девчонка! Да ни за какие коврижки.

— Пошли, Корольков, — вдруг заявила Анжелка. — Где ты живешь? Джимми, за мной!

Леха вздрогнул и выставил вперед ладонь:

— Стоп! Стоп, стоп, стоп. Никуда ты не пойдешь!

— Корольков, что с тобой?

— Послушай, крошка, — начал Корольков, тыча в собеседницу указательным пальцем, — на твоем месте я бы не волновался… Ведь все хорошо, все замечательно, не правда ли? — Леха улыбнулся на манер Брюса Уиллиса. — Поверь, не стоит… Пока…

Корольков развернулся, не дожидаясь ответа, и зашагал наискосок через двор к своему подъезду. Он шел, небрежно помахивая пакетом, в котором лежали буханка бородинского с отрезанной горбушкой и полкило нетронутой сметаны. Леха не чувствовал себя проигравшим.

Вот только если вновь появится компания Кренделя… Это будет чересчур. Или не появится?.. Леха не оглядывался, чувствуя на себе взгляд огромных глаз рыжеволосой.

Да-а, заключительная фразочка вышла что надо, теперь девчонка его надолго запомнит… Хе-хе.

Очутившись в своей квартире, Леха прислонился к двери спиной и на секунду закрыл глаза. Он почувствовал: с его плеч словно гора свалилась. О Кренделе теперь можно было не думать до завтрашнего утра. …Он отдал матери покупки и, пробормотав что-то невнятное насчет тотального отсутствия молока в магазине, скорей прошмыгнул в свою комнату. Там развалился на кровати, глядя в потолок. Сходил, называется, в магазин…

Глава VIII

МОЙ ПАПА — КИЛЛЕР

В глубине души Леха рассчитывал, что Крендель в школу не придет. Ну какая школа, если Мишку в самом деле покусала собака? Воображение рисовало Лехе различные картины Мишкиных страданий, например: лежит Крендель в постели, одеяло откинуто, а врач, похожий на мясника, всандаливает ему сорок уколов от бешенства… Или так: Крендель — на операционном столе, из-под простыни торчат босые ноги, а доктор, на этот раз старичок в пенсне, подкатывает к столу швейную машинку «Зингер» с педальным приводом и трясет жиденькой бороденкой: «Нуте-с, молодой человек, просуньте сюда вашу конечность, будет у вас заплатка на погрызенном месте, собачкой погрызенном…»