Мой папа рок-звезда
Шрифт:
— Кстати, о ней, — чешу затылок, в надежде выиграть несколько драгоценных спасительных секунд. Нам нужно успокоиться, пока не поубивали друг друга. — Я поговорил с ней, и она клятвенно пообещала больше не лезть в мою жизнь. Нашу жизнь.
— Оу, ну так это совсем другое дело, — Аля наигранно смеется, запрокинув голову к ночному небу. Я улыбаюсь как дурак, потому что даже такой она мне нравится. До умопомрачения нравится. Я по-прежнему готов ради нее не только горы свернуть, но и расшибиться в лепешку, если это понадобится. — Да ни черта
Стискиваю зубы и жмурюсь от бессилия. Аля слишком громко кричит, я бы даже сказал, что негодует. Отчасти я ее понимаю, сам раздражаюсь при упоминании своей матери. Она далеко не тот человек, которого я готов пустить в круг своей семьи.
— Ее муж отправился на тот свет, ни оставив ей ничего. Я предложил отличное по ее меркам ежемесячное содержание в обмен на то, чтобы она держалась подальше от моей семьи, — смотрю на нее в упор и продолжаю уверенно: — Тебя и сына.
Я должен быть уверен, что она правильно меня услышала. Поняла, черт возьми!
— Какой ужас, — вздыхает притворно, от чего я еще шире расплываюсь в улыбке. Знаю, Але за радость позлорадствовать над моей матерью, и самое хреновое, что я паршивый сын, раз полностью на стороне Али. — Мне не жаль ее.
— Я знаю, — не сдерживаюсь, смеюсь в голос. — А твои что? Разговаривала с ними?
Уверен, после нашей последней ссоры она не выдержала и первой пошла на контакт. Аля не тот человек, который будет терпеть вранье. И если ее родственники причастны к нашему расставанию, гнать она их будет поганой метлой из своей квартиры.
— Да, — неуверенный шаг в сторону, поближе к перилам и подальше от меня. Гребаное расстояние, которое она не готова преодолеть, убивает. — Представляешь, отец не знал о махинациях своей жены. За его спиной мачеха умудрилась спеться с твоей мамой и все провернуть. Но самое удивительное во всей этой ситуации то, что отец не раскаивается. Когда обо всем узнал, он просто сказал «не мое дело, разбирайтесь сами». Ему плевать на меня! — выплевывает, отворачиваясь.
Сжав крепко кулаки и губы, я вспоминаю прошлое. Аля любила отца, хотя он не любил ее. Редкостный мудак, с которым мне удалось однажды увидеться. Честное слово, я бы выбил из него дурь при первой же встрече, если бы она не влезла между нами. До того сильно чесались кулаки.
— Вот дерьмо, — цыкаю языком, делая шаг к ней.
Она не смотрит на меня, перед ней свадебная арка и накрытые столы. В углу — музыканты в бордовых фраках. Когда они появились, черт его знает. Не хочу задаваться этим вопросом, здесь есть кому над этим подумать.
Сейчас для меня важна только она.
Подхожу к Але, нагло кладу руки на талию, стискиваю и прижимаю к себе. Носом утыкаюсь в макушку и делаю спасительный вдох. Моя! Как же я по ней скучал эти две недели, как мечтал обнять и поцеловать. С ума сойти можно.
— Антон, — выдыхает, ногтями впиваясь в запястья и пытаясь выбраться из прочного плена
Расслабляю объятия, позволяя крутануться и оказаться лицом ко мне. Даю возможность нам обоим собраться с духом, взглянуть друг другу в глаза и послать все к черту. Опустить барьер, разрушить стену, что она успела возвести между нами.
Пальцами приподнимаю подбородок, встречаюсь с глазами цвета неба и тону, как раньше. Чувствую, как меня волнами желания уносит на дно, затягивает в самую гущу. Беспощадную.
Я по-прежнему болен ею.
— Антон, не надо, — шепчет, обдавая горячим дыханием мои губы, когда между нами остается меньше миллиметра.
Прикрываю глаза, на миг замирая. Сейчас или никогда, напоминаю себе, что сдаться — это последнее, что мне нужно сейчас. Я все прекрасно помню. И то, что обещал себе выждать время, и то, что напирать на Алю чревато последствиями.
Руки каменеют на хрупкой талии, губы тянутся к ней. Во мне все противится тому, чтобы отпустить ее.
— Слушай, я есть хочу, — выдыхаю, губами касаясь виска.
Не смотрю в глаза, не могу. Чувствую, что, оказавшись в омуте ее глаз, не смогу сдержаться. Мне нужно время, чтобы прийти в себя и проработать план по подходу к столь строптивой и пугливой Але.
— Да, конечно.
Мы практически спускаемся на нижнюю палубу, когда Аля резко тормозит на нижней ступени. Останавливаюсь рядом, бросаю в ее сторону любопытный взгляд. Она с удивлением оглядывается по сторонам, будто только что заметила всю красоту, что для нас подготовили ребята. А в том, что это сделали они, я не сомневаюсь. Все они как сквозь землю провалились, стоило Але перешагнуть порог парома. Да и на сообщение не торопятся отвечать.
— Давай сюда.
Беру за руку и уверенной походкой направляюсь к центральному столу.
— Ты уверен, что нам сюда? — неуверенно, немного запинаясь, произносит Аля.
— Уверен, — киваю, выдвигая стул.
Аля смущается, чувствует себя неловко, заставляя меня на старости лет волноваться, но все же берет себя в руки и, смущенно улыбнувшись, садится за стол. Мы погружаемся в легкую беседу ни о чем. Никто из нас не затрагивает тему «мы» — аккуратно обходим ее стороной. В основном говорим о сыне, его интересах и планах на будущее. Большую часть из них я уже знаю, поэтому просто киваю и предлагаю реализовать часть из них. Предсказуемо — Аля против. Но это временно.
Официанты приносят горячее, разливают по бокалам игристое. Я смотрю на нее, боясь упустить важное. Знаю, чувствую, что любит. Но боится, что снова предам. Она понимает, что никто из нас не виноват в том, что случилось с нами в прошлом. Изменить его мы не в силах.
Разве только будущее.
— Да куда же все запропастились? — шепчет, убирая телефон.
— Забудь о них, — удивленный взгляд цвета неба и приподнятые уголки соблазнительных губ заставляют засмеяться в голос. Забавная. — Хотя бы сейчас. Тебе… со мной плохо?