Мой папа - суперзвезда
Шрифт:
— Расскажи мне о ней.
— Что рассказать? — моргнула Аня.
— Что угодно. Я… черт! Я ведь вообще о ней ничего не знаю. Даже не знаю, о чем спросить? Когда она родилась? Какой была маленькой? Сначала пошла или заговорила?
— А говоришь, что не знаешь… — пробормотала Аня, растирая лицо, двумя ладонями. — Васька родилась первого августа. Но из больницы ее не выписывали довольно долго, потому что…
— Черт! — снова все понял без объяснений Влад. — Она и во время беременности упарывалась?
— Нет! Все было не так плохо. Напротив, Алька
Влад опустил голову, коснулся разгоряченным лбом стола. И снова, в который раз, за этот вечер выругался.
— Эй… Ты не волнуйся только. Сейчас все хорошо. Васька здоровая, как конь. Это только лет до шести мы с ней намучались. И потом — то ли закаливание помогло, то ли санаторий. У нас там хороший был, в лесу. Я путевку через соцстрах выбивала регулярно. В общем, сейчас все отлично, да. А какая она умная, Влад! Мы же только поэтому переехали.
— Почему?
— Да потому, что Васька — голова. Ей в нашей глуши учиться — грех. Здесь для нее столько возможностей.
— А у тебя? — Влад оторвался от стола и уставился на Аню тяжелым немигающим взглядом.
— И у меня… Наверное, — стушевалась девушка.
— Ты из-за Васьки бросила универ?
— Да нет же! Почему сразу из-за Васьки? Просто так жизнь сложилась. Мама слегла, помогать стало некому.
— Значит, из-за Васьки, — сделал выводы Санин. — Скажи, как так получилось, Нюся? А? Как так получилось… Тебе сколько было? Пятнадцать?
— Слушай, да какая разница? Я Ваську, знаешь, как люблю? Ужасно! Ты лучше… скажи, — она взволнованно облизала губы, — ты же не станешь у меня ее отбирать?
— С ума сошла?! — вскочил Санин.
— А что тогда будет? Ты… как вообще, планируешь с ней дальше общаться? Поддерживать связь?
— Ну, конечно. Черт! Знаешь, мне просто нужно время, чтобы все это обдумать. Я сейчас как будто в прострации.
— Понимаю…
— Нет, вряд ли, — покачал головой Влад. — Мне кажется, что мой мир покачнулся. Это ведь… очень тяжело знать, что где-то там рос твой ребенок, а ты… Черт! Да, это очень трудно. Знаешь, я, наверное, пойду. Нужно это все как-то обмозговать.
— Хорошо. Ты только не пропадай, ладно? Или хотя бы предупреди, если исчезнешь. Васька… она очень ранимая, понимаешь?
— Исчезну? Помнится, Нюська, девчонкой ты была обо мне лучшего мнения.
Она опустила взгляд. Жаркий румянец прилил к щекам и спустился вниз по шее аж до ключиц.
— Ну, я в тебя влюбленной была, — делано беспечно рассмеялась Аня, — а когда влюблен, недостатков не замечаешь.
Влад на это лишь покачал головой:
— Поверить не могу, что не узнал тебя сразу. Поверить не могу…
— Тебя оправдывает то, что с тех пор я довольно сильно изменилась. Надеюсь…
— А я?
— А ты все такой же. Заматерел только. Возмужал. Тебе идет. Раньше ты был слишком тощим, — чтобы не смотреть на Санина, Аня склонилась к тумбочке, убирая сброшенные Васькой кроссовки. — Ну, что? Будем прощаться?
— Ага. Только
— Э-э-э… Наверное, это неправильно — работать на тебя в сложившихся обстоятельствах?
— Это еще почему?
— Ну, не знаю… — Аня переступила с ноги на ногу.
— Глупости. Жду, как обычно, к девяти. И, знаешь что? Бери с собой Ваську! У нее ведь выходной?
— Я даже не знаю…
— Не знаешь, учится ли она? — удивился Санин.
— Не знаю, стоит ли нам приезжать, — честно призналась девушка. Влад оторвался от завязывания шнурков и, выпрямившись в полный рост, внимательно уставился на Аню.
— Почему?
— Ты уверен, что… не передумаешь?
— Я уверен, — бросил он почему-то зло. Зло абсурдно и безосновательно. Злясь даже не на неё… На жизнь, рок, на стерву Альку, которая лишила его дочери, просто украла десять первых, самых важных лет. И ведь они не вернутся, он не сможет их наверстать! Она отобрала десять долбанных лет!
— Хорошо. Тогда завтра еще созвонимся.
Влад сухо кивнул и вышел за дверь. Втянул жадно воздух и едва не задохнулся от вони, идущей от мусоропровода. Конец мая, жары еще толком не было, а здесь уже так смердит! И его дочка, его, Влада Санина дочка живет в этом всем. А ведь могла бы… Влад запрокинул голову, пнул ногой выкрашенную в ядовитый зеленый цвет стену. Его просто разрывало на ошметки от того, что происходило. Прошло много лет, с тех пор как он завязал, и за то время он подвергся множеству искушений. Но никогда желание выпить не было таким сильным, как сейчас. У него тряслись пальцы. Проигнорировав лифт, Влад сбежал по ступенькам. Жара пробралась под одежду, выступила испариной на лбу и спине. Он сел в машину, захлопнул за собой дверь и слепо уставился вдаль.
Наверное, хорошо, что Алька была мертва. Иначе… он бы придушил ее собственными руками. И за то, что ничего ему не сказала, и за то, что бросила дочь на произвол судьбы. И за Нюську, которой так сильно досталось. Влад помнил, как она хотела стать врачом. Как таскала домой и выхаживала брошенных хозяевами животных. Как просиживала дни напролет за старыми хирургическими атласами… Руль под ладонями затрещал. Влад разжал руки и с удивлением на них уставился. Ярость, боль, сожаление… Они кипели в нем, оставляя внутри ожоги. Эта боль была невыносимой.
Зазвонил телефон. Влад покосился на дисплей. Майя!
— Привет.
— Привет. Что делаешь? Мы тут собрались с ребятами в Сан-Клаб… Не хочешь составить нам компанию?
Радостный голос Майи так контрастировал с тем, что чувствовал сам Влад. Может быть, компания близких — это то, что ему сейчас и впрямь не помешает? Влад колебался недолго. Он понимал, что ему нужно на что-то отвлечься, иначе… Его накроет эта волна. Или он просто нажрется в хлам.
— Почему бы и нет… Сейчас подгребу. О том, что клуб — это не лучшее место для готового сорваться в любой момент алкоголика, Влад в тот момент не думал.