Мой папа - суперзвезда
Шрифт:
— Тебя куда?
— Что? — Аня отвлеклась от разглядывания пролетающих мимо пейзажей.
— Тебя куда отвезти?
— Не знаю. Высади где-нибудь у метро.
— Это как это «не знаю»?
— А вот так. Мне бы квартиру где-нибудь снять. И, наверное, на работу устроиться…
— Так, все понятно, — пробормотал Саша. — Прошла любовь, значит?
— Если бы прошла…
Больше она ничего не говорила. А Саша ничего не спрашивал. Он уверенно вел машину по извечным столичным пробкам и время от времени бросал на неё странные взгляды. Аня же ничего не замечала.
— Вылезай. Приехали.
— К-куда? — спросила Аня, озираясь по сторонам.
— Ко мне. Что смотришь? Да ты не бойся, не съем я тебя. Я сейчас у родителей живу. А ты можешь пожить в этой квартире, пока не подыщешь что-то стоящее…
— Серьезно?
— Угу.
— Я заплачу. У меня есть деньги и…
— Обойдусь, — почему-то нахмурился Саша. Обошел машину и вытащил ее сумку из багажника. Спорить сил тоже не было. Аня просто кивнула и пошла вслед за мужчиной к дому.
— Спасибо тебе.
— Да брось. Это так… по-соседки. А за работу я тоже узнаю. Ты же медсестра?
— Фельдшер. И массажист.
— Вот. Я недавно в больничке парился — так там главврач жаловался на нехватку кадров. Только госпиталь военный. Ничего?
— Господи… да я на что угодно согласна.
— На что угодно — не надо, — вздохнул сосед.
Только они вошли в квартиру, у Ани зазвонил телефон.
— Я отвечу?
Саша развел руками и скрылся за дверями комнаты, в которой, очевидно, располагалась кухня.
— Да?
— Ты где?
— В городе. Как раз хотела позвонить, чтобы ты не переживал.
— Чтобы я не переживал? — заорал Санин в трубку, — именно поэтому ты собрала вещи и смылась, ничего мне не сказав? Чтобы я, мать его, не переживал?!
— Влад… Не нужно… пожалуйста. Не усложняй. — Аня прислонилась лбом к висящему над комодом в прихожей зеркалу и закусила губу.
— Я не понимаю, как тебе вообще пришло в голову… бросить меня… уехать. Ань, ну какого хрена? Я ведь сказал, что между нами все по-прежнему! Я люблю тебя, не её. И этот ребенок ничего не меняет! Я с тобой хочу быть. Я от тебя детей хочу, Нюська…
— Это неправильно…
— Это самое правильное из всего, мать его, что может быть!
— Ты… нужен этому малышу. Нужен Майе.
— А тебе?! Тебя я больше не нужен?
Аня всхлипнула, оставляя на зеркале небольшое запотевшее облачко. Коснулась его пальцами… Порезанная нога ныла. Ей хотелось кричать: «Ты нужен мне как воздух, Санин»! Но тогда он бы ни за что… ни за что ее не отпустил, а она сама не нашла бы сил ему сопротивляться.
— Просто давай возьмем паузу. Сейчас нельзя принимать каких-то поспешных решений. Взвесь все. Обдумай. Загляни в глаза своему малышу и тогда уж реши, как лучше. А я… я ведь тебя больше ждала, Влад. И не хочу, чтобы ты пожалел…
— Да кто тебе сказал, что я пожалею?! Я люблю тебя больше этой гребаной жизни. Я дышать без тебя не могу!
— Если нам суждено быть вместе — мы будем. А пока… пока ты своему ребенку нужней. И его матери. Она точно не виновата в том, что у нас вдруг любовь случилась.
— Нюська… Ну, что за глупости ты несешь? Ты где вообще, давай я за тобой приеду, и мы
— У меня все хорошо. Я нашла квартиру и уже обосновалась. А приезжать не надо, Влад. Пока не надо. Я должна все хорошенько обдумать.
— Я люблю тебя! Тебя… и никого больше.
— Я тоже тебя люблю.
Глава 26
Влад сидел в темноте и монотонно наигрывал одну и ту же мелодию, пытаясь понять, что в ней не так. Предложения написать музыку к фильму поступали к нему и раньше, но даже, несмотря на то, что Санину и самому нравилась эта идея, до её реализации руки у него так и не дошли. И только теперь все совпало… И настроение было нужным, и вообще… ничего другого писать он не мог. За восемь месяцев, что прошли после их с Нюськой расставания, он не записал ни одного зажигательного хита, лишь тоскливые, полные драматизма мелодии, которые, по заверению режиссера картины — как раз то, чего не хватало его ленте.
В глубине дома послышался шум. Влад убрал пальцы с клавиш и, дождавшись, когда все звуки стихнут, медленно опустил крышку. В окно лился лунный свет и, растекаясь по полу, вытравливал темные краски ночи. Пахло золой и февральской стужей. Влад тяжело вздохнул и пошел на звук. Майю он застал в ванной.
— Ты чего не спишь?
— Изжога замучила. Ищу лекарство. Извини, не хотела тебя потревожить.
— Дай я…
Влад забрал из рук женщины сумочку с медикаментами и быстро нашел то, что надо. Выдавил на ладонь две таблетки, набрал в стакан воды и протянул Майе.
— Спасибо. Ты такой заботливый… — Майя шмыгнула носом. — Черт! Извини… Опять глаза на мокром месте. Мне кажется, я в эту беременность выплакала уже целый океан.
— Понятия не имею, почему тебе вчера приспичило смотреть Хатико.
Майя рассмеялась. Снова шмыгнула носом и растерла огромный живот.
— Да. Это была плохая идея.
— Ужасная… — согласился Влад.
— Скорее бы это все закончилось. Не знаю, как ты меня терпишь…
Влад тоже не знал. Просто… Нюська не оставила ему выхода. И он делал то, что должен был делать. Был рядом, поддерживал, вытирал Майе слезы и ездил с ней к врачу. На автомате. Как чертов робот, запрограммированный на определенную последовательность действий. Неживой. Несчастливый… робот.
Иногда Владу казалось, что если бы Аня не пошла в своем упрямстве на некоторые уступки, он бы даже этого не смог. Но она согласилась… Согласилась, чтобы он обеспечивал их с Васькой, пока она оканчивает институт, согласилась жить в нормальной, близкой к Васькиной школе квартире, где у каждой из них была своя спальня и большая кухня-гостиная, оборудованная по последнему слову техники. Убедить ее было нелегко. Все в этом казалось ей излишеством и попирало гордость. Но Санин знал, на что давить. И давил, давил Васькой… продавливал свои идеи. Он чуть было не осатанел, когда узнал, что Нюська собралась подрабатывать после института в госпитале. Примчался к ней, хотя совсем недавно они договорились свести встречи к минимуму, и закатил скандал. Как какая-то проклятая истеричка.